Красная дорама 3 - Денис Георгиевич Кащеев

— Я — Гвон! — представился он мне. — Гвон Юнг Хо, туринструктор Министерства по делам физкультуры и спорта! Сопровождаю школьников в походе.

Мы обменялись рукопожатиями. Ладонь у моего нового знакомого была сухой и крепкой.

— Честно говоря, почти не верил, что вы сумеете сюда добраться с грузом! Я-то здешние пути-дороги знаю! — поведал он мне, чуть насмешливо покосившись на Пак. — А уж восточная, по которой вы ехали — самая гиблая!

— Это все товарищ Ан! — кивнул я на возвышавшегося над бортом кузова водителя. — За рулем был он. Настоящий мастер своего дела!

— Да уж, что мастер — охотно верю, — кивнул Гвон. — Сразу назад — или задержитесь у нас тут? — полюбопытствовал он затем.

— Да нет, какое там «задержитесь» — поедем, — покачал я головой. — Дела ждут…

— А, ну, понятно, — развел руками мой собеседник. — Дела есть дела…

— Товарищ Чон, можно вас на пару слов? — пока мы говорили с Гвоном, Ан успел выпрыгнуть из кузова, оставив мальчишек хозяйничать там одних, и двинуться в нашем направлении.

— Не буду мешать, — с готовностью отступил назад туринструктор. — Рад был познакомиться!

— Взаимно, — кивнул я ему — и снова повернулся к водителю: — Да?

— Насчет «сразу назад»… — выговорил тот, подойдя — и замялся. — Товарищ Чон, если можно, я бы перед тем, как ехать, поспал бы в кабине часика три… — продолжил он, виновато запинаясь. — Уже почти полсуток за рулем. А дорога — сами видели какая… Сам не ожидал… Отдохнуть бы чуток, потом, может — скоренько перекусить, и тогда уж отправляться. А то, боюсь, не сплоховать бы где-то ненароком. Яму там проглядеть с устатку или еще чего…

Достав из кармана телефон (и мимоходом отметив, что сети здесь нет — что, впрочем, было ожидаемо), я сверился со временем: экран показал четверть двенадцатого.

— Даже если в половине четвертого тронемся — до темноты точно будем на шоссе, — понял мои сомнения Ан. — Самые сложные препятствия мы с вами убрали, на них время терять уже не придется!

— А трех часов сна вам на восстановление сил точно хватит? — с сомнением уточнил я.

— Хватит! — заверил меня водитель. — Не впервой!

— Ну, хорошо, давайте немного отдохнем, — согласился я.

* * *

Прослышав, что мы решили слегка задержаться, Хи Рен (с разгрузкой кузова школьники уже покончили) тут же на меня насела:

— Чон- сонсэнним, а идемте с нами к партизанскому лагерю! Пак- сонсэнним сказала, мы еще успеваем! Через десять минут выступаем!

— В самом деле, товарищ Чон! — с готовностью поддержал девочку туринструктор. — Это как раз часика на три и выйдет! А когда еще в эти края попадете?

Что правда, то правда — второй раз меня сюда теперь калачом не заманишь! Вот только достаточная ли это причина, чтобы тащиться сейчас через лес к какому-то там «левому» лагерю?..

С другой стороны, устать я, конечно, устал, но все же не настолько, как мой водитель, одиннадцать часов крутивший баранку — с перерывами на разбор завалов на дороге. Уснуть бы, по крайней мере, сейчас, наверное, не сумел — да и в кабине уже развалился Ан. А потратить куда-то три часа всяко требовалось…

Экипирован я, правда, был совсем не по-походному… Туфли, впрочем, и так успел слегка попортить в ходе недавних лихих вылазок из кабины. Досталось, к слову, и брюкам. Хорошо хоть в Расоне и тем и другим у меня имелась достойная смена…

— Тропа там хорошая, — посулил мне Гвон, когда я высказал ему свои сомнения насчет одежды и обуви. — Широкая и твердая. Пройдете в ваших ботиночках, как в Пхеньяне по Проспекту Победы! Ну, почти!

— Чон- сонсэнним, идемте! — не унималась и Хи Рен.

В общем, уговорили они меня.

* * *

Прогулка по лесу и в самом деле вышла не слишком утомительной. Проспекту Победы тропа, конечно, все же уступала — идти по ней можно было только гуськом, внимательно глядя под ноги, чтобы не споткнуться о корень или камень — но вверх она забирала полого, да и подъемы были недолгими, сменяясь столь же плавными спусками.

Возглавлял наш поход Гвон, за ним тянулась вереница школьников, замыкала процессию Пак- сонсэнним. Мне предложили занять место в самой середке этой змейки — чтобы заодно приглядывать за теми из ребят, кого не достигал сзади орлиный взор учительницы.

Забегая вперед, отмечу, что присмотр мой юным туристам совершенно не требовался — более дисциплинированных походников было еще поискать! Ни шагу в сторону, ни лишних полшага отставания от идущего впереди товарища, ни проказ, ни просто даже разговорчиков… Помню, в пионерском лагере сам примерно в этом же возрасте, бывало, ходил с отрядом в лес — так вожатые только и делали, что вылавливали нас по кустам, снимали с деревьев и разнимали после взаимных тычков да пинков, пусть и дружеских! А тут… Не дети, а прямо те самые легендарные кимирсеновские партизаны, выдвигающиеся на ответственное задание!

Самим им, кстати, это сравнение наверняка польстило бы.

А вот никакого лагеря в конце нашего пути не оказалось. Даже макета. Только памятная табличка на поляне, извещавшая, что именно здесь отряд под личным руководством товарища Ким Ир Сена останавливался на ночевку, возвращаясь с успешной вылазки против проклятых японских оккупантов. В ходе которой — видимо, вылазки, а все же не ночевки — было убито столько-то сотен врагов и уничтожено столько-то десятков единиц боевой техники, включая танки и самолеты.

Но главной достопримечательностью поляны была не эта табличка, а дерево, на котором не только храбрые, но и политически грамотные партизаны оставили пламенное послание потомкам. При подготовке к экзамену по революционным предметам я читал о подобных. Помнится, всего по стране их было обнаружено порядка тринадцати тысяч — в на диво хорошей сохранности — причем не только в окрестностях горы Пэкту, а даже чуть ли не в самом Пхеньяне. Некоторые — относительно немногие — надписи на деревьях были посвящены рождению сына Полководца Кима, другие же — подавляющее большинство — славили самого будущего Великого Вождя либо просто содержали революционные лозунги.

И вот теперь я имел