Хроники Великих Магов. Абрамелин - Алексей Евгеньевич Аберемко

землю небольшую деревянную подставку. Следом и из повозки величаво выступил Великий Маг Авраам бен Моисей ха Леви Моэлин, одетый в длинную соболью шубу на восточный манер. Голову венчал штраймл147. Погода была не настолько холодной, но одеяние производило торжественный эффект.

Появления столь торжественного шествия не заметить было невозможно. На улице стал собираться народ. Вышел из дома и рабби Иосиф, посмотрел на приближающегося старика и пробормотал себе в бороду:

– Накрывайте праздник, папа приехал!

Авраам с лучезарной улыбкой приближался к человеку, называвшего его папой, хотя с первого взгляда такое распределение родства было ничуть не очевидно. Скорее двух мужчин можно было принять за родных братьев. И тут бы в вопросе старшинства мнения разошлись. Уже на подходе к сыну маг распростёр руки для объятий:

– Сынок! Ты что, не узнаёшь своего отца?

– Что Вы, папа! Не говорите ерунды, – отозвался Иосиф, также раскрывая объятья, и в полголоса добавил, – чтоб я Вас так забыл, как я Вас помню!

Эта привычка, называть уважаемых людей во множественном числе не относилась к национальным традициям, но с течением жизни среди европейских народов постепенно прижилась и в Еврейской общине. Иосиф отдал соответствующие распоряжения стоявшим наготове молодым людям, стоявшим неподалёку, те начали таскать вещи из повозок. Старики вошли в дом. Ламех, расплатившись с наёмным конвоем, с видимым усилием вытащил из повозки небольшой, но увесистый кофр и последовал за ними.

В доме было жарко натоплено, и Ламех, в своей тёплой куртке раскраснелся, начиная потеть. Создавать возню, снимая куртку, было неудобно. К тому же ученик мага не решался в незнакомом доме выпустить из рук драгоценную ношу. В самой большой комнате первого этажа хлопотали, накрывая на стол, Суламифь и Герен, жена Лейба. Им помогали несколько молодых девушек. Иосиф не имел слуг. Он считал, что человек сам может позаботиться о своих бытовых надобностях. В этом было некое лукавство: для некоторых работ рабби в помощь звал родственников и знакомых. Так и дело делалось, и платить никому не было нужно. Члены общины не обижались. Они относились к такой работе почти так же, как относятся к послушанию христиане, с радостным смирением.

– Да вы тут пир приготовили к нашему приезду! – продолжал радостно улыбаться Абрам. – Вижу, получили письмо о моём приезде.

– У нас в общине есть правила и традиции, – ответил Иосиф, – человек без традиций превращается в животное. Если у животного появятся традиции, оно не станет человеком, но будет лучше, чем человек без традиций. У нас принято кормить путников и уважать родителей. Вот я Вас и уважаю, хотя уже забыл за что.

Абрам не мог не заметить сарказма в тоне сына, но улыбка, как приклеенная, продолжала висеть на его лице. Радушный хозяин продолжил:

– Не третьем этаже приготовлены две комнаты, для Вас и Вашего попутчика, – он намеренно не стал уточнять степень своего родства с Ламехом, хотя Авраам писал в письме, что привезёт брата знакомиться, – там есть нагретая вода, можете умыться перед обедом.

Через некоторое время, переодевшись и умывшись, маг и его ученик спустились в зал столовой. Авраам был одет в длинный балахон до пят из чёрного бархата. Опирался на свой посох из миндального дерева. Для создания образа классического волшебника не хватало только остроконечной шляпы. Ламех облачился в длинный упленд скромного серого цвета, однако знаток отметил бы, что качество шерсти наряда далеко не такое скромное, как его цвет. В руках юноша нёс неизменный кофр.

За стол сели только мужчины. Во главе сел хозяин, рабби Иосиф, сразу показав, кто здесь главный авторитет, невзирая на приоритеты родства. Аврааму отвели место за противоположным концом стола. Место, хотя и почётного, но все же, гостя. По правую руку от Иосифа расположился Лейб и любимый внук Калев. Калева Иосиф выделял среди потомков. Видя в юноше пытливый ум и твёрдый характер, рабе готовил себе замену именно через поколение: общине нужен молодой, энергичный лидер, а не обременённые заботами старики, какими станут, как считал Иосиф, сын и зять к моменту его ухода в мир иной. Именно поэтому Калев учился у деда премудростям Каббалы, у дедушки Лейба, ведению бухгалтерии и политическим интригам, у отца, кузнечному делу. Раз в неделю Калев занимался с раввином, изучал Тору. По левую руку от Иосифа сидели Хемель и Хаиман. Рядом с Авраамом сидел только Ламех.

Сначала Иосиф противился накрыванию торжественного обеда в честь приезда Авраама, заявив:

– Не такая уж большая птица, покушает, что мы едим!

Однако, тут выступила бойкая Суламифь:

– Чтобы, папа, Вам было стыдно, я пойду, сяду возле синагоги и буду просить людей дать мне немного денег, чтобы накормить дедушку!

Иосиф сдался. Забили бычка. Переднюю часть приготовили в разных видах, заднюю, как не кошерную, продали в лавке. Зарубили четырёх петухов, купили рыбы. По ворчанию отца: «Как на свадьбу наготовили!», Суламифь поняла, что получилось вполне прилично.

– А вы неплохо питаетесь, – весело сказал Авраам, ловко разделывая с помощью двух столовых кинжалов изрядный кусок жареной телячьей ноги.

– Не хочу Вас расстраивать, но у нас всё хорошо, – хмуро бросил хозяин дома.

Некоторое время все утоляли голод. Наконец, Иосиф вытер жирные от разламывания петуха руки о полы каппы148 и кинул взгляд в сторону отца. Именно, кинул, потому что казалось, что черные глаза рабе выбросили из себя нечто осязаемое. Это осязаемое за мгновение пролетело через всю длину стола и почти что со слышным звоном разбилось о добродушный взгляд и улыбку Авраама. Наблюдавший эту сцену Ламех даже вздрогнул. Остальные участники трапезы ели, сосредоточенно глядя в свои блюда. Их как будто давило сгустившееся до состояния ячменного киселя напряжение в комнате. Иосиф заговорил:

– И чем, я Вас спрашиваю, мы так порадовали Творца, что он таки явил нам свою милость и послал к нам в гости Величайшего из Магов? Не было, не было, а вдруг явился! Как жареный гусь, когда уже все каши наелись!

–Меня, сынок, в родные места потянуло, – спокойно, вроде бы и не замечая сарказма в словах сына, ответил Авраам, – домик прикуплю, садик посажу. Что ещё старику надо?

– Старику?! – глаза Иосифа заметно поползли на лоб. – Да Вы выглядите моложе, чем я! Сколько Вам лет сейчас? Мне – восемьдесят семь! И уехали Вы не молодым юношей. Я прекрасно помню момент, когда любящий папаша бросает свою жену, отдаёт малолетнего сына в обучение старому раввину и делает ноги по святым местам! Потом кинулись, а денег в доме нет! Но это правильно, ведь в святых местах всё так