Изгнанник Ардена - Софи Анри (российский автор)

– Да, брат, чувством вины и долга. Я поклялся честью гильдии, что помогу ей сбежать от Стефана, а сам подверг смертельной опасности. Так что не ищи в моем поступке романтические мотивы. Никакой привязанности и симпатии к ней я не испытываю, – спокойно ответил он.

– Он лжет, – раздался голос прямо у него над ухом.

Тристан подскочил от испуга и обернулся к стоявшему позади Закарии. Лицо бывшего адепта, как обычно, не выражало никаких эмоций. Огородное пугало и то выглядело более приветливым, по сравнению с ним.

– Проклятье, – выругался Тристан, схватившись за сердце. – Рэндалл, повесь на своего стражника колокольчик, чтобы не крался, как полевая мышь.

– Я и не крался.

– Тогда хотя бы в ладоши хлопай, прежде чем подходить к людям со спины. – Тристан пробормотал себе под нос череду ругательств и сделал несколько глотков из фляжки. – Помнится, ты утратил способности. Откуда тебе знать, лгу я или нет.

– Способности вернулись. Мастер Холланд велел передать, что он разузнал то, о чем вы просили. – Закария обошел скамейку и прислонился спиной к резному деревянному столбику крыльца.

– Рассказывай.

Тристан не стал просить Рэндалла оставить их с адептом наедине, поскольку ему незачем было что-то скрывать. Рэндалл закинул ногу на ногу и сложил руки на щиколотке. Тристан никогда раньше не видел его таким расслабленным при дворе Фортиса или даже Аэрана, поэтому окончательно убедился в своих мыслях. Деревня Предков – вот где настоящий дом его младшего брата.

– Мастер Холланд отдал свечи и вино алхимикам из Темного храма, и те единогласно подтвердили, что и там, и там использовался яд, сделанный на основе одного растения – намтавиля. В переводе с миреасского оно означает долгий сон.

– Передай Холланду мою благодарность, – сказал Тристан, мысленно перебирая всех знакомых поставщиков яда.

– На самом деле это весьма ценная зацепка, – произнес Закария.

Тристан и Рэндалл переглянулись.

– Ты знаешь что-то еще?

– Хоть меня и определили в касту воинов, я всегда испытывал особый интерес к растениям и с большой охотой изучал их. Намтавиль – редкий и очень капризный цветок. Он любит тепло и солнце и произрастает только в оазисах Миреаса, и сколько бы жители Великого Материка ни пытались вырастить его на своих землях, он нигде не приживался. Все дело в том, что нектар намтавиля служит основой для действенных целебных отваров и самых мощных ядов. Но добыть его крайне сложно: собирать нужно только в определенные ночи лунного цикла и с живого растения; сорванные цветы теряют свои свойства. Так что, поскольку намтавиль – очень редкое растение, а нектар его ценится на вес золота, то поставщиков на Великий Материк должно быть мало. Даже алхимикам из храмов Ордена Теней дозволялось приезжать в Миреас и собирать нектар не чаще одного раза в год. И платили они за это немалые деньги.

Это и правда были очень ценные сведения. Тристан уже собирался попросить Рэндалла провести его в голубятню, чтобы отправить весточку с новым заданием своему человеку из гильдии, но тут Закария снова заговорил, огорошив Тристана.

– Мастер Холланд также узнал, что доза яда в вине и в свече была не смертельной.

– Что? – недоверчиво переспросил он.

– Она ввела бы вас в глубокий сон, похожий на бессознательное состояние, но не убила бы. Вы бы просто провалялись несколько часов без сознания, но потом долго восстанавливали силы.

Тристан перевел изумленный взгляд с непроницаемого лица адепта на брата.

– Бред какой-то, – озвучил Рэндалл его мысли.

– Алхимики Ордена Теней не могли ошибиться. Это все сведения, которые удалось раздобыть мастеру Холланду.

Тристан нахмурился, вспоминая слова Кристин о том, что молодая служанка выпила яд не задумываясь, когда он заподозрил ее в попытке отравления. Но если она не собиралась покушаться на него, зачем тогда убила себя?

Закария оттолкнулся от столбика крыльца и совершенно бесшумно зашагал в сторону дороги, ведущей к окраине деревни, где простиралась лесная опушка. Тристан не обращал на него внимания, пока он не остановился.

– Раненая девушка не спит. – Закария поднял взгляд на открытое окно на втором этаже. – Она зовет вас, принц Тристан.

Тристан прислушался, но никаких звуков из комнаты не доносилось.

– У меня более чуткий слух, чем у вас, – словно прочитав его мысли, сказал Закария и пошел дальше.

Тристан поднялся со скамейки.

– Пойду проверю, может, твой ушастый подчиненный не врет.

– Иди-иди, – протянул Рэндалл с улыбкой, показывающей ямочку на щеке, от чего Тристану захотелось его стукнуть.

Он вошел в дом так же бесшумно, как выходил, и поднялся на второй этаж. В коридоре столкнулся с Авророй и Энни.

– Ты не видел Рэндалла? – спросила Аврора.

– Он сидит возле крыльца, ждет тебя.

Эти двое остановились в своем собственном доме, расположенном на окраине деревни. Они предлагали и Тристану перебраться к ним, но он отказался – не хотел оставлять Адалину одну среди чужих людей. Как бы она ни храбрилась, как бы ни притворялась, что ей все ни по чем, он знал, что она все еще оставалась юной и хрупкой девушкой, которая нуждалась в защите и поддержке.

– Завтра увидимся, – на прощание сказала Аврора и спустилась по лестнице.

Энни коротко улыбнулась ему и последовала за ней.

В груди Тристана неприятно заскребло от скорби, которая отчаянно рвалась наружу, но он снова заковал ее в цепи и посадил на замок. Сходство арденийской девушки с той, о ком пела и плакала его душа, было для него сродни снадобьям из соцветий дурмана: они лишь маскировали боль сладким дурманом, но не заживляли гниющие раны. Тристан смотрел на Энни и в ее лице отчетливо видел черты Анны, но от этого ему делалось только хуже.

Он проводил ее взглядом, пока она не спустилась по деревянной лестнице, покачивая стройными бедрами, и не услышал приглушенный слабый голос.

– Кто-нибудь…

Жалобный, полный страдания голос вырвал его из плена горьких воспоминаний. Волнение за Адалину оттеснило все другие чувства. Тристан отвернулся от лестницы и стремительно зашагал в сторону ее комнаты.

Глава 16

Адалина не могла уснуть, сколько бы ни пыталась. В комнату из окна проникал и свежий воздух, приносящий с собой упоительный аромат лесной хвои и зелени, и стрекот сверчков, которые своими песнями словно приветствовали летнюю ночь. Все в этом месте казалось умиротворяющим, но Адалина не находила покоя.

И не только из-за боли в ране.

Она переживала о будущем. О том, что Тристан вряд