Изгнанник Ардена - Софи Анри (российский автор)

Аккерли, сын королевского советника. При дворе Голдкасла нас обоих считали своего рода изгоями. Меня, потому что из шестерых сыновей отца я был самым нелюбимым ребенком, и это чувствовали все. А Роя потому, что его мать – чужеземка из-за моря, которая плохо знала культуру и традиции южан. И вот мы, два недолюбленных подростка, уже в юном возрасте пресытившиеся роскошью придворной жизни, заскучали. Тогда-то мы и поняли, что самое интересное – это не танцы, вино и девушки, а сплетни. Грязные, мерзкие подробности о высокопоставленных лордах и их женах – вот что любила поглощать, как самый вкусный десерт, знать Фортиса. Еще мы поняли, с какой охотой с нами делятся этими неприглядными секретами зрелые дамы, истосковавшиеся по вниманию и ласке…

– Ты спал со взрослыми женщинами, чтобы выведать их тайны?

– Я был очень испорченным юношей. Ты же не думала, маленькая Адалина, что свое прозвище «Порочный принц» я получил за просто так? – спросил Тристан с непроницаемым выражением лица.

– Я ничего такого не думала и не собираюсь тебя осуждать.

Тристан если и удивился ее спокойной реакции, то виду не подал.

– На самом деле чаще всего хватало пары комплиментов и восторженного взгляда, чтобы бедные леди, чьи мужья изменяли им с молодыми красавицами, таяли и сами выкладывали все свои душевные боли, попутно выдавая секреты мужей. Чуть позже к нам с Роем присоединилась моя кузина Кристин. Ее судьба была такой сложной, что врагу не пожелаешь. Но в том, что мы делали, она находила некое… удовлетворение…

Тристан поджал губы. Видимо, тот период своей молодости он вспоминал неохотно.

– Сначала мы просто баловались. Передавали лордам компрометирующие сведения про их недругов взамен на более ценную информацию или деньги. Уже потом мы сообразили, что добывать секреты можем не только мы сами, что по замку денно и нощно снуют невидимки – люди, которых напыщенные аристократы не замечают и перед которыми часто выбалтывают самые сокровенные тайны. Я имею в виду слуг. Постепенно, месяц за месяцем, сеть шпионов ширилась, и спустя два года наши уши были в каждом особняке Фортиса. Еще через два года подростковое баловство переросло в шпионскую гильдию. И назвали мы ее… – Тристан издал короткий смешок. – «Северный ветер».

Адалина изумленно округлила глаза.

– Вы не всегда назывались «Черной розой»?

– Нет.

– Так, подожди. Что именно символизирует «Черная роза», я знаю: стойкость, непоколебимость и верность своим принципам. Но что значит «Северный ветер»?

Тристан приподнялся на локте и поправил подушку. Потом, посмотрев на Адалину, внезапно провел ладонью по ее лицу и убрал с щеки растрепавшиеся локоны.

– Северным ветром звали отчаянного храброго воина из далеких земель, легенды о нем Рою в детстве рассказывала мать, – продолжил он как ни в чем не бывало. – Перед своей смертью она подарила сыну серьгу в виде кинжала с бриллиантом на рукояти. Рой очень дорожил этой вещицей.

– Где он сейчас и почему ты переименовал гильдию?

Тристан помрачнел.

– Когда влияние гильдии начало выходить за пределы Южного королевства, Рой, опьяненный властью, потерял контроль над собой. Ему было мало того, что мы выведывали грязные тайны зажравшихся аристократов. Он хотел стать судьей и палачом в одном лице. Мы с Кристин и Изекилем – он присоединился к нам немного позднее, – не поддерживали его взгляды. Однако Роя это не останавливало от опрометчивых, а порой и вопиющих поступков. – Тристан устало провел пальцами по лбу, словно у него разболелась голова. – Это случилось семь лет назад. Рой тогда убил человека. Престарелого лорда из Гринхилла. Он, конечно, был тем еще ублюдком, но Рой… переступил все грани разумного.

Тристан замолчал, и его взгляд остекленел, как будто он на мгновение вернулся в прошлое.

– Что он сделал?

– Он вспорол ему кишки, тело повесил на столб на городской площади, а рядом оставил табличку: «„Северный ветер“ очистит этот город от скверны». В один миг мы лишились репутации, которую выстраивали годами. Рой искренне надеялся на нашу поддержку, но между нами разгорелся серьезный конфликт, и он вызвал меня на поединок. Как и многие при дворе, он думал, что я плохо владею мечом, потому что никогда не любил заниматься на тренировочной площадке. Вот только Рой не знал, что искусно отрепетированным боям на мечах я предпочитал уличные драки, грязные и непредсказуемые, и использовал приемы, о которых холеные детки аристократов даже не ведали.

Адалина вспомнила, как Тристан сражался возле ущелья. Вот откуда взялась его дикая, но завораживающая грубость.

– Я одолел его в бою и, движимый гневом, отсек ему мочку уха вместе с его любимой серьгой. Ее я забрал себе и носил как трофей.

– А что стало с Роем?

– Будучи сыном короля, я обладал большим влиянием и считался негласным лидером, – сказал Тристан без особой радости и тем более бахвальства. – Я приказал Рою убираться из королевства и больше никогда не попадаться мне на глаза, иначе я убью его. У него не осталось выхода. Он уехал, а мы сменили название гильдии и приложили немало усилий, чтобы очистить репутацию.

– С тех пор вы не виделись?

Тристан покачал головой. Весь его вид кричал о том, что он сожалел о прошлом. Но они с Роем были молоды и оба действовали опрометчиво. И сейчас, возможно, он думал, как бы изменил прошлое, представься ему такая возможность.

– А кто дал новое название вашей гильдии?

Тристан задумчиво почесал бровь. Он почему-то нахмурился, как будто ему не хотелось отвечать на этот вопрос.

– Кристин, кажется. Она в то время как раз увлекалась флористикой, вот и решила, что это подходящее название, а мы с Изекилем не стали спорить.

Адалине не нравилось, в какое печальное русло ушел их разговор, и решила сменить тему. Но из-за слабости и не утихающей боли ее разум помутился, и она задала вопрос, который никогда не стала бы озвучивать в здравии и ясном уме.

– А медальон? Он принадлежал девушке, верно?

– Да ты проявляешь чудеса смекалки, – с иронией произнес Тристан. – Не желаешь стать почетным членом гильдии?

Адалина виновато прикусила губу.

Тристан перевернулся на спину, устремив печальный взгляд в потолок, и серьезно ответил:

– Ты права. Он принадлежал девушке.

– Ты любил ее?

– Да. Она единственная, кого я любил. И, скорее всего, последняя. – Он прикрыл глаза, и Адалина пожалела, что он в кои-то веки решил пооткровенничать.

– Почему ты не с ней?

– Она жена моего брата.

Неприятный холодок сдавил ее сердце. Адалина вдруг вспомнила, с какой нежностью Тристан смотрел на Аврору, как она ласково трепала его за волосы, улыбалась ему и шутила,