Оружие души. Кузнец. Том 5 - Евгений Пожидаев

Удивительно, но даже мне дали право высказаться по двум темам. А говорил я о том, что искренне думал и считал, причем никто со мной не спорил, ведь сложно спорить с тем, что нужно стараться не только для своего рода, но и для граждан империи.

Впрочем, все равно нашелся один умник, который обвинил меня в популизме, но отец его быстро заткнул. Не громогласным голосом или наездом, а наоборот — так ловко орудовал словом, что мужчина не нашелся с ответом и быстро перевел тему. Здесь многие умели переводить тему и делали это исключительно профессионально.

После перерыва мы вернулись на прежние места. Слово взял глава рода Снегиревых, который прежде предпочитал отмалчиваться. Интересно, что он, как и мой отец, тоже привел сюда своего наследника, но этого парня я не знал.

— Император просит, — на этом слове мужчина заострил внимание, — сократить количество Подземелий в Москве и в округе. Что будем делать, как решать?

Как говорится, после этих слов начался сущий кошмар. Один глава рода всеми силами пытался выставить свое собственное Подземелье в добром свете. Ведь оно, по его словам, приносит много редких ресурсов, причем полезных как реформаторам, так и консерваторам, ведь все они в большинстве — Искатели.

Ему быстро намекнули, что усидеть на двух стульях не получится. Реформаторы в любом случае будут против Подземелья, а консерваторы — им и без того неплохо живется: денег хватает. Разумеется, никто этого прямо в лоб не говорил, но обладатели голубой крови давно привыкли читать контекст, видеть второй и третий смыслы, а потому ювелирно жонглировали сложными словесными конструкциями с такой легкостью, будто дети простыми стишками.

Понимая, что он проигрывает, тот самый мужчина ловко перевел внимания со своего:

— … безобидное старое Подземелье. Оно же не аномальное, какой вообще оно может причинить вред? А вы вообще слышали, что вчера из «Златенира» вылезли монстры. Да, выброс совсем небольшой, но… это опасно.

— Опасно? Для кого? — нахмурился Дубов.

«Конечно, он будет защищать это Подземелье, — пояснил отец, — Дубовы владеют центром для искателей как раз возле „Златенира“».

— Мы так ни к чему не придем. А император очень просил сократить количество Подземелий, — сказал Снегирев.

— Так пусть главы отделений и их замы решают, им ведь виднее, — предложил один из глав рода, относительно молодой мужчина.

— Ну нет, так дела не делаются. Выстрел по слишком широкой области, — пожал плечами Горлов.

— Вот-вот, — согласился кто-то еще, — лучше уж самим решить и сделать все, как надо. Останется кто-нибудь без своего Подземелья или центра, мы ведь можем компенсировать эту потерю единовременной выплатой. Все равно чем-то придется пожертвовать.

— Да. Я вам так скажу: лучше императора не злить, ведь тогда все мы окажемся под ударом, — заговорил Снегирев. — Вот вы, Родион Валерьевич, разве ваше Подземелье не изжило себя? Я, конечно, ни на что не намекаю, но я мог бы купить продукцию вашего завода на несколько миллионов, другие, думаю, тоже поддержат. А груз… груз может не доехать, и никто даже не подумает его искать, ведь всякое бывает.

— Оформите мне несколько тонн, я готов внести предоплату, — ухмыльнулся Горлов.

— И мне, я даже своему союзному роду готов купить, только бы сделка прошла.

«Смотри на Волкова», — прозвучал голос отца в голове.

Еще никогда я не видел настолько загнанного и испуганного главу рода. Волков смотрел по сторонам, пытался найти поддержку, но все лишь дружелюбно улыбались и клялись в том, что готовы купить продукцию его завода по производству строительного материала.

— Хорошо, сделке быть, — тяжело выдохнул Волков.

«Ему не оставалось вариантов, — пояснил отец. — Либо просто остаться без Подземелья. Либо без Подземелья, но с деньгами. У нас ведь как — если решили, то сделают. Ну а деньги — это что-то вроде солидарности глав рода. Будут других зажимать, им тоже накинут. Вот так дела в столице и делаются. Каждый только и думает о своем влиянии, вот только отстоять и защитить его непросто».

* * *

Заседание длилось еще два часа. Этого времени хватило, чтобы главы родов «сожрали» еще двух своих «коллег». И под «сожрали» я имею в виду то, что они навязали им непростое решение и сдобрили это соусом из хрустящих банкнот. Так или иначе, император на какое-то время будет доволен, ведь уже сегодня вечером главы родов сделают нужные звонки, поговорят с ответственными людьми.

И механизм после этого запустится, Искателей начнут отправлять именно в те Подземелья, которые «можно» закрыть. А самое интересное — большинство работников из Гильдии не только не заподозрят, что решение уже давно принято и не ими, а наоборот — они искренне будут уверены, что сами решили, какие именно Подземелья нужно закрыть.

После заседания отец попрощался со мной, похвалил, и на том все. Мы разъехались, я отправился не в аэропорт, а к Кристине. Причем заранее ей позвонил и пообещал несколько беззаботных дней, которые посвящу только ей одной. И как же она была рада!

* * *

Максим Иванович сидел в одном из огромных черных внедорожников с хромированными дисками и некоторыми небольшими элементами. Будь на то воля Максима, он сделал бы весь свой внедорожник исключительно хромированным уж очень подобное было в его вкусе, но отец — Иван Викторович — после такого не обрадовался бы. В лучшем случае назвал бы «вороной, что любит блестяшки», а в худшем — отобрал машину и вручил вместо нее старенький имперский «Ураловец», которые уже давно не выпускают.

На самом деле Максим рассчитывал, что отец возьмет его на заседание глав рода, как он и остальные делали это иногда. Обычно Иван Викторович брал с собой Геннадия, но он был жутко занят делами рода и это отличный шанс для Максима, вот только он не оправдался.

Парень тренировался, когда ему позвонил отец и велел лично встретить на внедорожнике. Максим только чудом успел к концу заседания и был бесконечно рад: отец не прощает тех, кто опаздывает — и это железное правило.

Однако улыбка с щетинистого лица со множеством шрамов быстро сползла. Максим глазам своим не поверил, когда увидел, как из особняка вышли его отец и младший брат. Причем Иван Викторович охотно пожимал руку этого сопляка и даже хвалил.

Максим из-за злобы до такой степени сжал руль, что на нем остались характерные следы — пустяк, его можно заменить, это не ударит по