Патриот. Смута. Том 3 - Евгений Колдаев

С третьего раза я достиг цели, глубоко рассек халат и что-то под ним.

— А… — выругался татарин, прикусил губу. Отступил, закрываясь и отмахиваясь.

Но тут же резко атаковал колющим, глубоким выпадом.

Хитро, с одной стороны. Но, так-то… Глупо.

Я сбил клинок сильным ударом, сдвинулся к нему и кулаком левой врезал в корпус. У нас не спортивная дуэль, дружок. Так подставляться нельзя. Отпрянул, ушел вбок. Воспользовался тем, что выбил его из равновесия и дыхания. Обозначил удар снизу справа, вывернул кисть и ударил слева.

Медные наклепки полетели на землю. На ткани выступил кровь.

Еще одна рана, татарин. Сдавался бы ты.

Он вновь попытался атаковать. Яростно. Что есть силы, совсем зло, неумело, неуклюже. Куда делась вся сноровка? Выбился из ритма и уже не понимаешь, что делаешь?

Чуть подстроив клинок под удар, я спустил его вниз и на возврате резанул по руке, вновь достиг цели.

Татарин отпрянул, тяжело дышал. В глазах его был страх. Тот самый, предсмертный. Он понимал, что в таком бою ему не победить, или…

— Добей… — Процедил он сквозь зубы.

Я резко атаковал, ждал финта и он последовал. Богатур решил пожертвовать собой, но достать меня. Я ждал чего-то такого. Резко ушел в сторону. Рубанул наотмашь по ведущей руке. Сабля выпала из его правой, левой перехватить никак уже не успевал. Сам он полетел вперед. Я был сбоку, развернулся, пнул в ногу. Та подломилась.

Последовала подножка.

— Ааа… Шайтан.

— Топчешься как боров.

Удар кулака с зажатым в нем эфесом сабли отправил его в нокаут. Тело шлепнулось, из разбитого носа и рта пошла кровь.

— Вяжите. — Отошел на пару шагов. Обратился к бойцам. — Глядите, чтобы не помер. Живым нужен.

Двое тут же спешились, побеждали, начали крутить татарина.

— Воевода… — Григорий смотрел на меня с непонимаем. — Зачем?

— Ну, убили бы мы его из аркебузы и что? Что с трупом делать-то? А так масса плюсов.

— Какие? — Процедил недовольный подьячий.

— Ценный пленник, может он тоже мурза, или бей, или кто там у них еще есть. Ну, боярин по-нашему. Правая рука воеводы. — Я улыбнулся. — Дженибеку Герайю хороший вариант подарка. Надо же кому-то голову Кан-Темира в стан его вести? Самому мне второй раз не хочется.

Я чуть помедлил, добавил.

— Может, ты поедешь?

На лице Григория появилось удивление.

— Шучу. Нам туда больше не нужно ездить. Само все решиться.

Служилый человек покачал головой, а я взлетел в седло, встал в стременах. Осматривался.

Здесь боя почти завершился. Наши потери оказались минимальными, а вот татары были разгромлены полностью. Сколько мы их положили стрельбой, а скольких побили ударом конницы, сказать сложно. Сколько тоже еще убежало у панике. Если подумать, не так много. Вряд ли больше половины. Скорее, малая часть.

Если так подумать, может три сотни на нашем счету, или даже больше.

Конница тем временем вдавила остатки сопротивляющихся в прибрежные камыши. Кони там вязли, истошно орали, люди спрыгивали с них, попадали в болотину, тоже кричали. Они попадали под удар наших пик, пытались уйти дальше вглубь, но не могли. Слышались редкие выстрели, видимо, по тем кому все же удалось удалиться чуть дальше.

Кто-то падал, бросал оружие, кричал что-то на своем.

«Сдаюсь» — Суда по всему или — «Пощады».

Еще несколько минут для завершения избиения и пленения оставшихся в живых. Потом нам нужно выдвигаться. Здесь дела поделаны. Следующий этап плана — заходить в тыл основным силам Кан-Темира. Помогать полковым и беломестным казакам, что на высоте бьются.

Этого мурза пока не ждет. Хотя, к нему мог успеть помчаться какой-то гонец отсюда. Поглядим, доберется ли или решит за лучшее удрать вместе с прочими беглецами.

Но действовать пока что нужно осторожно. Не лезть на рожон. У нас преимущество в огневой мощи и одном резком ударе доспешной конницы. Этим нужно пользоваться, как и сейчас.

Наблюдал, стоя в стременах за завершением бойни.

Мои сотни действовали технично и грамотно. Не давали никому выбраться. Затинщики в этот момент с приписанными к ним мужиками из посошной рати поднимали тюфяки. Первые четверо уже тащили на ремнях свое орудие к холму. Остальные торопились где-то в траншее. Действовали слаженно — как тренировались на подготовке. Нести сто килограмм — дело тяжелое, но на четверых вполне подъемное. Я изначально предлагал приспособить лошадей, но Филарет сказал, что лучше люди. И через лес проще пройдут, и на холм, и спрятать тоже проще.

Вот сейчас воочию наблюдал силу, стойкость и выносливость простых парней, вытягивающих победу на своих горбах. Эти тюфяки, еще один сюрприз для идущих на приступ по холму отрядов Кан-Темира.

Ну а мне нужно торопиться, вести людей в обходной маневр.

Двинулся лично смотреть, ближе. Что там твориться у камыша.

— Воевода! — Серафим вскинул аркебузу. Махнул мне.

Он как-то самолично взял на себя руководство над особо ретивой полусотней посошной рати, ставшей вполне боевой единицей копейщиков. Чуть отошел, раздал пару приказов людям. Ждал меня.

Я подъехал.

— С божией помощью! воевода! Почти всех посекли и скрутили. — На лице его играла улыбка. — Куда пленных девать? Не думал, что так много басурман сдастся.

— Ефим!

— Да, воевода. — Парень был тут как тут. Бледный, но вроде бы с ног не валился.

Не хотелось мне его тащить дальше в бой. Убьют, а он живой нужен.

— Пленные на тебе! — Сказал, сурово смотря на него.

— Так я… — Он вознегодовал. Попытался перечить.

Но, со мной такой номер не пройдет!

— Ты решил, что я тебе самую ерунду даю? А? — Уставился на него пристально. — Мы тут что, по втоему, в игры играем? Следить за всеми этими степняками, самая важная задача! Это ценные пленники! Пяток стрельцов и из посошной рати десяток прихвати. И сторожи. Все понял?

— Сделаю. — Он уставился в землю недовольно.

— Приступать со всем рвением.

Перевел взгляд на батюшку.

— Серафим, всех желающих вступить в войско из посошной рати собрать. Действовать вместе со стрельцами. Их полусотенный диспозицию знает.

— Да тут почти все. — Проговорил он с улыбкой. — Они же, трусили поначалу, а как увидели, что татар бить можно, так и сразу воевать захотели. Вон как орудуют, потренировать