Звездная Кровь. Экзарх V - Алексей Рокотов

— Я желал найти и увидеть серебро, что проклюнулось среди Народа Земли, но его блеск пытается закрыть небо, как интере-е-есно-о-о… — прошелестел «нищий». — И кто же тот, о ком ты так печёшься?

Хитрейший замолчал и посмотрел в сторону лестницы.

— Парень из народа Земли, на первый взгляд обычный, — задумчиво протянул он. — Но это ведь не так. Немногие заметят, но от него так и веет древним врагом. Кто это, почему не убит на месте? Даже я не могу заглянуть за завесу тьмы в его разуме, а это… необычно.

Ультиматум этого не видел, но не сомневался, что один из Хранителей сейчас смеялся. Хитрейший встал на след, и отменить это теперь невозможно.

— Ультиматум, сколько мы не виделись?

— Я бы предпочёл ещё столько же.

— Как всегда, немногословен, — хихикнул Хитрейший. — Но я уже здесь, и ты не знаешь, что с этим делать, верно? А ведь опоздал всего на несколько секунд. Мог бы успеть убить прислужника, он точно не способен был заметить того, что вижу я. Хотя и понял, что столкнулся с чем-то необычным…

Ультиматум молчал. Он понимал, что столкнулся с той силой, которую не в состоянии одолеть. Убить Хитрейшего пытались многие, остроклыки полакомились их костями.

— Зачем ты послал слугу? — прогрохотал он. — Чего хочешь добиться?

— Думаешь, я отвечу? Хотя почему нет. Это очевидно. Предтечи интересуют всех Хранителей и большинство сил Вечности, у кого хватает мозгов обращать на них внимание. Когда появляется яркая искра, её оценивают. Так же произошло и сегодня, но вот встретить тебя я не ожидал. Тем интереснее, что ты прячешь?

— Это не тот случай, который может заинтересовать Вечность. Будут последствия…

— От парня так и несёт ужасом для тех, кто может это оценить, — будто и не услышав угрозы, спокойно рассуждал Хитрейший.

Голова «нищего» поднялась, но лицо всё ещё оставалось скрыто капюшоном.

— Раз я увидел столь интересный «экземпляр», придётся присмотреться… Спасибо за наводку…

Хитрейший напоследок едва слышно хихикнул и растворился в воздухе, будто его никогда здесь и не было.

Несколько секунд Ультиматум стоял неподвижно. Его невероятно развитый мозг просчитывал сотни вариантов развития событий. И практически ни один из них не гарантировал, что Хитрейший не вступит в игру. Один из Хранителей Вечности — хозяин Контракции почти гарантированно разузнает подробности того, что увидел.

Ментальные нити Восходящего рванули в нескольких направлениях. Прошло совсем немного времени, прежде чем он установил мысленный контакт с теми, кого хотел услышать.

Произнёс лишь три слова.

— У нас проблемы… Хитрейший в игре…

Глава 14

Кайл так и не появился у лестницы, что вела к Храму Вечности. Но переживать я не стал. Серебряный Восходящий мог о себе позаботиться. Пусть и не в одиночку, но он одолел золотого монстра, как-нибудь справится и в относительно безопасном городке.

Нира пристроилась сбоку и что-то тихо напевала.

Я же, наоборот, держался настороже. Мне не хотелось ещё раз попадать под чужое ментальное воздействие, но и прятаться от него я не собирался. Теперь я понимал, чего можно ожидать, так что провести меня во второй раз уже не так просто.

Подъем по лестнице к Храму оказался непростым. Ступени из чёрного камня были минимум вдвое выше, чем должны быть. Приходилось высоко поднимать ноги, чуть ли не на уровень живота. И так несколько тысяч раз. Некоторые будущие Восходящие, кто не имел хорошего физического развития, преодолевали этот путь с большими трудностями. Вот и сейчас я заметил нескольких новичков, что обливались потом или лежали в изнеможении на ступенях.

На середине пути меня огорошило два одинаковых сообщения от Наблюдателя.

«Восходящий, вам принесена безусловная клятва верности. Желаете ли вы принять её?»

«Восходящий, вам принесена безусловная клятва верности. Желаете ли вы принять её?»

— Нейт? — Нира увидела, что я остановился.

— Похоже, что Тха и Фэйт решили устроить мне сюрприз. Не скажу, что приятный, — сказал я и прочитал сообщения от Того-Кто-Наблюдает.

— Этого стоило ожидать, — сказала Нира. — Рики не могла поступить иначе, ждала, когда получит стигмат, чтобы формализовать то, что она и так тебе отдала — свою жизнь и верность. А вот от Фэйта я такого не ожидала.

В этот момент я вспомнил, что эта парочка, несмотря на значительные разногласия, практически постоянно говорили между собой. При этом говорила в основном пустынница. Разногласий между ними становилось всё меньше. В этот момент мне захотелось хлопнуть себя по лбу.

Разум Фэйта — чистый лист, куда можно было записать что угодно. Он помнил лишь краткие обрывки из своей жизни, в основном они касались либо повседневных задач, либо его наказания, либо меня. Анора постаралась и практически начисто стёрла всё, что делало Виспа тем, кем он был.

Получалось так, что Тха не просто говорила с Фэйтом, она записала своё понимание жизни и пути в мозг бывшего Восходящего. О том, что именно она передала, лучше было не задумываться. Кодекс пустынников считался чуть ли не самым жестоким во всём Круге, как по отношению к врагам, так и к самим себе. Безоговорочное повиновение, самопожертвование ради Народа, жестокость по отношению к врагам.

Чем дольше я размышлял, тем лучше понимал, что зря пустил это дело на самотёк. Хотелось выругаться, но что это поменяет?

— Поспешим, — резко сказал я. За спиной с громким хлопком раскрылись голубые крылья. У Ниры появились ярко-красные. Одновременно нас бросило в воздух. Я старался как можно быстрее добраться до верха лестницы. Запрос Наблюдателя продолжал висеть в углу сознания.

Тха и Фэйта я обнаружил на краю площади, практически у самого обрыва.

— И как это понимать, Фэйт? — громко спросил я, вынырнув сбоку и зависнув над пропастью в нескольких метрах от коленопреклоненных Восходящих. Крылья за моей спиной мерно били воздух.

— Я принял решение и считаю, что поступил правильно, — твёрдо сказал теперь уже Восходящий деревянного ранга. — Ты спас меня от смерти и изгнания. Вернул стигмат и собираешься принять в свой отряд, хотя я понимаю, что изначально не хотел. Разве должен я воспринимать это только как твою обязанность? Нет. Не заставляй меня менять решение, Нейт. Не выйдет.

Фэйт поднял взгляд. В нём читалась такая решимость, что я понял: если я откажусь,