Дар (Посвящение. Ритуал) - Диана Волкова

журнала «Вог» Тома ле Пон. На фоне тёмно-апельсинового загара улыбка Тома казалась белоснежной. Ивонн вспомнила его, хотя журнал не выписывала и публикации о моде просматривала редко. Но Ивонн был знаком его неподражаемый образ, манеры высшего класса, да и пару раз они встречались на Неделе высокой моды, хотя и не были представлены друг другу.

«Мир действительно тесен», – подумала Ивонн, а её внимание тут же переключилось на девушку, которую ей представил Федерик.

Студентка Катарина Йованович была эмигранткой из Сербии. Высокая брюнетка с огромными синими глазами вызвала у Ивонн чувство нежности и искренней симпатии: она вспомнила о дочери. Девушка, несмотря на едва уловимое смущение, выглядела очень уверенно и совершенно органично на фоне других, более экстравагантных гостей.

Следом представился психиатр Ричард Дейл, молодой англичанин с нетривиальной внешностью. Рыжие, слегка волнистые волосы и такого же цвета густые борода и усы очень симпатично смотрелись на фоне слегка потрёпанного тёмно-зелёного сюртука и серых джинсов. Этот небрежный образ совсем не вписывался в представление Ивонн о психиатрах и тем более чопорных британцев. Но Ивонн, как никто, знала, как обманчиво может быть стереотипное мышление о внешности.

Дальше Ивонн познакомилась с Николя Лавином. Высокий мускулистый брюнет средних лет был плотно покрыт татуировками. Он работал барменом в одном из пабов в центре Парижа. Николя немного смутил Ивонн. Она бывала в этом баре несколько раз, видела этого мужчину, но была абсолютно уверена, что знает его не поэтому. Не оставляло ощущение, что она знала его много лет, они часто общались, но, как ни силилась, не могла вспомнить подробностей, как будто это происходило в другой жизни.

Но больше других внимание Ивонн привлёк полицейский Микаэль Габен – мужчина лет сорока в форме. Его русые волосы и печальный взгляд тёмно-серых глаз вызвали у Ивонн давно забытые чувства, которые она долго скрывала из необходимости постоянно притворяться, находясь в обществе, и прятать эмоции под маской весёлой беззаботности. Она ощутила душевное родство и тёплое, но одновременно безрассветное чувство чего-то утраченного, на глаза навернулись слёзы.

Повисло тягостное молчание, все присутствующие застыли на месте, ощущая единение и эмпатию.

«Что я здесь делаю? Какие разные люди, что между нами может быть общего? Я совсем не ожидала ничего подобного, не просила, я даже не знаю, нужно ли мне всё это…» – в душу Ивонн снова закрались сомнения, она была на грани нервного срыва.

– Ну что же, раз все в сборе и больше никого не ожидаем, давайте начнём, – хозяин собрания решил наконец разрядить атмосферу. Энергичный голос Федерика выдернул Ивонн из её пессимистичного настроя, все собравшиеся тоже встрепенулись, оживились и приготовились слушать.

Федерик держался очень уверенно. Как опытный оратор, во время своей речи то акцентируя внимание на каждом в отдельности, то обнимающим взглядом охватывая аудиторию целиком, он для начала поприветствовал всех и объявил о главном событии, ради которого они собрались.

Смысл его речи сводился к тому, что все, кто находился здесь этим вечером, так или иначе уже общались друг с другом, но в полном составе воочию встретились впервые.

Он, лишь вскользь упомянув о главном поводе – инициации Ивонн, которая хоть и «догадывалась о своих необычных способностях, но так до конца и не могла принять свою суть», попросил помощи собравшихся и подробно рассказал, что от них потребуется и каким образом это действо будет происходить.

Затем Федерик начал рассказывать историю Ивонн, начав с того, что она является правнучкой одной из самых почитаемых в своё время ведуний, которая была его учителем и наставником многие годы. И наконец, самое важное – Федерик всё это время был в неоплатном долгу перед бабушкой Ивонн, и теперь настал его черёд протянуть ей руку и тем самым выполнить свою миссию.

Он закончил речь фразой:

– Да будет так!

И со взглядом, полным благоговейного трепета, все собравшиеся подхватили эти слова и повторили их, как молитву, трижды.

Слушая Федерика, Ивонн находилась в состоянии, близком к обмороку. Его речь была слишком пафосной в данных обстоятельствах, но одновременно проникала в самые глубинные закоулки её подсознания, невероятным образом заставляя не только поверить в реальность происходящего, но и осознать всю серьёзность действа. И тем не менее разумом она не могла поверить тому, что слышала. Ивонн ожидала от этой встречи что угодно, только не то, что сейчас услышала.

Но на каком-то глубоком уровне она знала: бабушка ей снова посылала знак, и на этот раз он был вполне ощутимый и весомый. Мимо этого события невозможно пройти отмахнувшись, сославшись на психическое нездоровье, мигрень или депрессию.

Ивонн почувствовала груз ответственности за свои действия и поступки, за то, что происходило и что будет происходить в её жизни. Это и пугало, и вдохновляло одновременно. Пугало, потому что она слишком хорошо знала, что никто не сможет ей помочь, кроме неё самой. А вдохновляло ровно по этой же причине, ведь она получила так необходимые ей утешение и надежду: это значило, что и помешать ей никто теперь ни в чём не сможет.

Посвящение, вопреки ожиданиям Ивонн, происходило совсем не так, как описывалось в многочисленных художественных произведениях тысячу лет до этого дня и, возможно, будет описываться столько же лет после. Не было ни торжественных ритуалов с ряжеными, ни трансовой музыки, ни плясок с бубнами.

Собрание предоставило Ивонн возможность высказаться, затем они медитировали вместе, потом делились впечатлениями, рассказывая всем, что каждый видел во время медитации. Потом они ещё раз поздравили Ивонн со вступлением в их скромное сообщество, обменялись контактами и постепенно стали разбредаться по зале с напитками, непринуждённо общаясь, обсуждая житейские вопросы и планы на будущие встречи. Сделать такие встречи традицией предложил Федерик.

А Ивонн, потрясённая всем происходящим, до сих пор пребывала в изменённом состоянии. Она не могла сконцентрироваться: то хотелось бросить всё и бежать, то она вдруг ощущала такую душевную близость и родство с окружающими её людьми, что хотелось их обнять.

Она всё больше накручивала себя, пока ей не удалось понять причину своих страхов: Ивонн до ужаса боялась сближаться с людьми. Обычно все, кто находился рядом с ней, рано или поздно становились мишенью для демона. Так повторялось много раз и вполне может повториться снова. Поэтому всю жизнь Ивонн не только чувствовала отчуждение, но и старалась сама держать дистанцию, не впускать в своё сердце никого, чтобы не рисковать.

Она устала терять, она просто хотела покончить со всем этим и оказаться дома, в своей кровати. Спать, ничего не делать, ни о чём не думать,