Просто выжить - Сергей Александрович Самохин

сразу вспомнил, как ее псих хватал за руку в тот самый момент, как мы расстались. Да и без этого, в нынешних условиях ранение получить очень просто, это мне пока везет синяками и ушибами обходиться, про рану на голове я уже и забыл. Больше в комнате ничего не было, как я не искал – даже зеркало на стене обследовал. Ни одного знака для меня Аня не оставила. Что в принципе логично – уходили они в спешке, а до отхода скорее всего рассчитывали вот так вот в безопасности дождаться меня. Следующий этаж на четыре комнаты побольше тоже был полностью обжит, тоже полностью разгромлен, но тут я нашел небольшой, но достаточно яркий фонарик, который сразу положил в карман куртки. Это точно пригодится. Поискал запасные батарейки, но нет, не нашел.

У дома, где засел Грюнер, ничего не изменилось – больше никто не приезжал, но оба бойца все равно внимательно следили за дорогой. Не знаю, есть ли дальние разведпосты, или на это уже не хватает людей, но получить ещё одно неожиданное нападение вообще неохота. А шансы есть – щиты с призывами ехать в Арн создатели лагеря могли ещё где-то поставить, и это отличная приманка для выживших, это понимаем и мы, и бандиты. Я поднялся на второй этаж, Грюнер смотрел куда-то в бинокль. Антон Кнолль сидел тут же, попивая из военной алюминиевой фляжки. Я стукнул из вежливости костяшками пальцев по косяку без двери, и зашел, получив утвердительный кивок.

– Моя жена тут была, но уехала. Я нашел журнал регистрации людей в том здании. – я махнул рукой на второй дом-отель.

– Мы полагали, что должен быть журнал, но нам он ничего не дает. – Грюнер выглядел задумчивым. – Сейчас все равно нет возможности опознать погибших, да и незачем. Всё катится в тартарары…

– Журнал надо взять с собой, хотя бы чтобы потом узнать истории погибших. – вмешался в разговор Кнолль.

– Потом… Антон, а ты оптимист! С каждым днем становится все больше тех, кого надо опознавать, и все меньше тех, кто может кого-то опознать. – судя по настроению Грюнера, эта тема у них уже заезжена.

– Ну вот Хенрик, сейчас перестреляем всех буйных, посадим всех бандитов, и будем заниматься налаживанием жизни. – старик пожалуй крепко верил в то, что говорил. Грюнер только хмыкнул. – Ну или перестреляем всех бандитов, и посадим всех буйных, я все время путаю.

– Я прошу прощения, но, возможно, есть смысл сегодня ехать в Блуденц? Если там безопасно, то ночевать там будет проще. Это километров 150, на машинах по пустым дорогам не должно быть сложности. За два часа доедем, а сейчас только полчетвертого.

– Сегодня мы останемся тут. Все устали, надо отдохнуть. Кроме того, я хочу понаблюдать за дорогой, мне кажется, что мы тут не одни. – с этими словами Грюнер опять взял бинокль, и поднес его к глазам.

Я тоже уставился в окно, силясь в нем что-то увидеть. Однако, зрение уже какое-то время как не моя сильная сторона, потому я не заметил ничего удивительного или подозрительного.

– Там вроде как большой джип, темный. Людей в машине несколько. Стоит прикрывшись деревьями, за поворотом. Я его несколько минут назад заметил, пока не двигается и не уезжает.

– Где? – герр Кнолль поднялся и пошел к окну.

– Антон, осторожно, не светись – если у них хорошая оптика, то нас могут видеть легко оттуда, по окнам скорее всего глядят, наблюдают.

Кнолль неожиданно ловко пригнулся, передвинулся к стене, и вдоль стены подобрался к окну, не глядя забрав из рук Грюнера бинокль.Приглядевшись, он поднял оптику, и с минуту смотрел туда, где виднелся изгиб поворота, примерно в километре от нас.

– Да, что-то есть. Глаза уже не те у меня, жаль. Сюда бы винтовку с оптикой хорошей, я только вот карабин из дома схватил…

– Винтовку… То, что там кто-то на нас смотрит, ещё не делает из них бандитов. Правда, если это бандиты, то вполне может быть, что они ждут, не приплыла ли ещё рыба в сети. Не знаю, видели ли они как мы въезжали, или как вы въезжали.

– А если выслать людей к ним, посмотреть? – решил я проявить инициативу.

– Маловато людей… – поморщился Грюнер. – Если это умные бандиты, то их там больше, чем одна машина, и где остальные мы не знаем. Отправлять туда вот так бойцов – это излишний риск для их жизней.

– Мммм… А если наоборот, пригласить их к нам? – мне в голову пришла мысль.

– В смысле, спровоцировать их на нападение? Выстрелить первыми?

– Как вариант да, но если они поймут, что мы их видим, знаем и готовы, то могут либо уйти, либо подготовиться к атаке. А вот если будут уверены, что в городе только штатские…

– Это при условии, что нас они не видели. – Грюнер нахмурился, но мысль явно обдумывает.

– Если вас они видели, то вообще вряд ли сунутся. Два военных грузовика, неизвестно сколько людей в них… Нет, не пойдут они на это. Если сунутся, то только в уверенности, что тут безопасно или почти безопасно. А мы все будем готовы.

– Готовы сделать что? – Грюнер испытующе смотрел на меня.

– Готовы их убить. – совершенно спокойно ответил я. – И никакого театра и разговоров о законе. Если именно они постреляли гражданских, то их нужно наказать.

– А как узнать, они или не они виноваты в этих одиннадцати смертях?

– Наверное никак, заранее. Надо подпустить их поближе, и посмотреть, что будут делать. Может даже поговорить с ними.

Грюнер и Кнолль переглянулись. Моя идея в их планы вообще-то не входила, да и ненужно было им ввязываться в лишние конфликты. Однако, насколько я понял, оба были людьми с понятиями о чести, идейными. Да и опасность засады на дороге Грюнеру никак не нужна была – риска больше, чем самому засаду устроить. И не верил я, что он печется о убийствах возможных бандитов. Так что идея им должна подойти.

Предположим, что они увидят, что в городе гражданские… Кто, кстати? – первым заговорил Кнолль. – Заедут в город, и тут тоже есть варианты – если сразу начнут стрелять, то могут этих самых “штатских” положить. А если не начнут стрелять, то как мы узнаем, что это бандиты?

– Думаю, что сразу они не помчатся со всеми здороваться. – Грюнер уже явно всё планировал. – Если увидят штатских, то скорее всего дождутся утра, когда уже светло, но ещё все спят. Заедут в город быстро и тихо, а вот там уже должны начать стрельбу, чтобы посеять панику.