Хозяин облачного трона - Алексис Опсокополос

«Дай мне».

Похоже, выбор был небольшой: или полностью дать волю Хранту, рискуя потерять контроль над телом, либо потерять само тело — в том, что чудище скоро разорвёт его на кусочки, я уже не сомневался. Так себе выбор, если честно, но в первом случае у меня всё же оставался хоть какой-то шанс на удачный исход.

Приняв непростое решение, я закрыл глаза и представил сердце монстра, как оно горит в его груди — огромное, налитое яростью. Представил, как я рву его грудь и достаю этот пылающий комок. Очень хорошо представил. И в тот же миг внутри меня будто прорвалась плотина: сущность Хранта накрыла меня с головой. В груди разлился пожар, кости зазвенели, мышцы снова начали наливаться невиданной силой.

Я выпрямился, чувствуя, как тело снова меняется, и в этот раз уже кардинально: кожа потемнела, стала серой, на пальцах выступили длинные когти, не такие, как у твари, но острые, как лезвия.

Монстр замер — похоже, он ощутил во мне равного. А может, и более сильного. Я не дал ему времени это всё осознать: набросился, впился когтями в его грудь и начал рвать. Сначала кожа держалась. Сама ли такая крепкая была, магия ли её так усилила — неизвестно. Но я поднажал, рванул сильнее, и плоть твари, ещё недавно казавшаяся мне каменной, поддалась.

Я разорвал грудь врага, я достал из неё его сердце — огромное, живое, бьющееся, наполненное силой и магией. Как-то даже слишком легко всё получилось. Неожиданно легко. Сердце твари лежало на моей, или не совсем моей, серой, когтистой ладони и пульсировало будто в унисон моему собственному.

Я оттолкнул тушу монстра — она рухнула, сотрясая настил. А я остался стоять, я смотрел на сердце поверженного врага. Оно продолжало биться в моей руке, светилось изнутри ярким алым сиянием, и магия в нём клокотала, звала, манила.

И тут меня затрясло. Началась натуральная ломка: суставы скрутило, во рту пересохло, голову сдавило тисками. И в этой сдавленной голове стучала лишь одна мысль: «Забери. Это твоё. Выпей».

Я невольно сжал сердце и почувствовал, как из него в меня идёт поток — не тепло, не свет, а чистая сила, готовая перелиться в меня. И сразу стало легче, и захотелось выпить эту силу до последней капли. Каждой частицей своей, каждой клеткой я желал забрать магию твари. Казалось, без этого мне просто не выжить. Я должен был это сделать — ноги дрожали, зубы скрипели, руки сводило судорогой от предвкушения: сейчас я сожму сердце ещё крепче, и вся эта сила станет моей.

«Пей! Это твоё! Не отпускай!» — уже не советовал, а практически приказывал внутри меня Хрант Разрушитель.

И вдруг, когда я уже практически полностью сжал сердце твари и ощутил его биение в собственной груди, словно оно заменило моё, на миг во мне вспыхнуло что-то человеческое. И пришло чёткое понимание: если я сейчас сделаю это, меня не станет. Будет только Хрант.

Я заорал — громко и хрипло, как зверь, и в последний момент, диким усилием воли, отбросил сердце прочь. Оно ударилось о настил, покатилось и, подпрыгнув, отлетело в сторону. Я рухнул на платформу, дрожа всем телом, сжимая пустые руки, в которых ещё отдавалось его биение. А внутри выл Разрушитель, да так, что казалось, я оглохну. Но это было уже не страшно, я победил — и тварь из разлома, и Хранта.

Глава 10

Всё тело ломило, ноги подкашивались, в голове стоял тяжёлый гул, и от этого звука мир казался будто приглушённым, ненастоящим. Разум плыл в тумане — ни одной чёткой мысли, будто я смотрел на происходящее со стороны. В груди жгло так, будто туда вбили раскалённый клинок и забыли вынуть.

Я чувствовал, как меня всё ещё распирает изнутри сила — чужая, тяжёлая, дикая. Мышцы оставались вздутыми, кожа на плечах и руках поблёскивала серым отливом, будто под кожей был металл. Когти на пальцах не ушли, лишь чуть уменьшились. Но это было не критично, главное — я снова мог управлять телом. Хоть и через силу, но мог.

С трудом подняв взгляд, я посмотрел на тушу мёртвого чудовища. Массивная, потемневшая, с вывернутыми конечностями, она лежала на дороге как гора. Из рассечённой груди медленно вытекала густая чёрная жидкость, пахнущая гарью. Над местом, где недавно билось сердце чудовища, теперь стоял лишь слабый серый дымок. Сияние его наростов погасло. Магия исчезла — растворилась, вернулась в разлом, откуда и пришла.

Я перевёл взгляд дальше — туда, где Аркас, пошатываясь, нёс Лиру на руках, а за ним тянулся добрый десяток слизней. Парень едва держался — ноги под ним подгибались, но он не бросал девушку. И тут до меня дошло: эти твари могут напасть и на меня. Я резко обернулся, осматриваясь. Никого рядом. Пусто. Жабо-слизни уползли от меня подальше. Почуяли, видимо, силу и испугались.

Я шагнул вперёд. Мышцы отозвались болью, но было терпимо, и я пошёл к Аркасу. По мере моего к нему приближения, твари начали терять интерес к парню и спешно уползали. Теперь я точно понял — они меня боятся. Точнее, Хранта во мне. Да и плевать, кого. Главное, бегут. На миг мелькнула мысль — проверить, смогу ли я сейчас, в таком состоянии, разорвать жабо-слизня пополам. Судя по всему, смог бы. Но желания возиться с ними не было. Пусть этим гвардейцы занимаются. Им, в конце концов, за это деньги платят. Сейчас важнее другое — Лира.

Аркас, когда я к нему подошёл, уже и стоять не мог — опустился на колени. Но Лиру держал, не сдавался, прижимал её к себе, боясь уронить. А та безвольно лежала в его руках: без сознания, голова запрокинута, лицо белое.

— Дай, — хрипло сказал я и сильно удивился своему голосу, он прозвучал чужим, с глухим металлическим оттенком, будто говорил не я, а кто-то через меня.

Я перехватил Лиру и осторожно уложил её на дорогу. Осмотрел раны. Самая большая была на ключице — глубокая, рваная. Левая рука вывернута, запястье припухло — явно перелом. На боку был большой порез — монстр полоснул когтем, рёбра, скорее всего, тоже сломал. Но дышала Лира ровно, и это радовало. Очень слабо, но ровно.

— Жива, — выдохнул я и перевёл дыхание. — Сейчас главное — поскорее дойти до лекарей.

Аркас тем временем поднялся на