Это кто переродился? Книга 4 - Сириус Дрейк

Я кивнул.

— Так и есть. Если все пойдет хорошо, половина точно будет за нас горой.

— А вторая половина?

— Будет по гроб жизни должна, — улыбнулся я. — А значит, и их рода тоже.

Временами приезжал Артур, чтобы потренироваться во владении своей гигантской тенью. Парню тоже нелегко было справиться со своими новыми силами, однако само существование Корвина разделяло их Дар надвое, поэтому и не случалось никаких перегрузок.

Оказалось, что удары по голове больше не заменяли его Корвиным, а тот стал жить полностью в его Тени. Черному рыцарю это не сильно нравилось, но он относился ко всему философски:

— Это наказание за прошлые грехи, — говорил он, возвышаясь над Артуром как огромный черный купол. — Быть тенью того, кто однажды умер от моего меча…

— Это кого же? — заинтересовался я, опустив молот. — Зайцева?

Тень кивнула.

— Он убил моего предка ударом в спину, — буркнул Артур. — Вот теперь и расплачивается, дурачок.

— Мог бы и не напоминать…

* * *

— Она постоянно жалуется на головные боли, — говорил Артур, пока мы отдыхали в тени. — А еще характер… В общем, когда я сказал, что просто приехал потренироваться, я соврал.

— То есть? — спросил я, наблюдая как тренируются остальные. В саду постоянно что-то взрывалось, грохотало и щелкало. Казалось, что тут идут боевые действия.

— Марьяна прогнала меня. Сказала, чтобы я не появлялся во дворце, пока не научусь вежливому обращению с Королевой.

Я посмотрел на него словно впервые увидел.

— С Королевой?

— Угу. Она теперь часто себя так называет, — сказал Артур. — Говорит, не верит, что ее бабушка еще жива.

Я покачал головой. В том, что Дарья жива не было никаких сомнений — письмо, что принес Шептун, было написано ее рукой, да и запах моей Королевы пропитал даже конверт. В тексте по-прежнему не было никаких деталей, а лишь советы о том, как Марьяне не свихнуться на государственном посту.

О его содержании я бегло перессказал Артуру. Пусть поможет новоявленной правительнице быть немного сдержанней.

— Тебе нужно вернуться. Ты ее телохранитель.

— Знаю. Она уже звонила, просила, чтобы я быстрей приезжал. Говорит, ей тяжело одной, вот она и злится, нервничает, часто срывается, а на Советах… Ой, лучше тебе не знать.

— А все же?

— Ну… Она недавно пригрозила смертью целому роду.

— Державины?

— Угу. А еще арестовала имущество Волгиных и еще нескольких их прихлебателей за то, что они убежали в Орду. Это разумно — я бы также сделал, однако далеко не все приняли эту новость с энтузиазмом.

— Отчего? За преступления должна следовать расплата.

— Аристократия слишком привязана к своим привилегиям. При Олафе их имущество никто бы и не посмел тронуть.

Я хохотнул. При Олафе за предательство никто бы даже не почесался? Какой кошмар…

— При дворе шепчутся, что Марьяна наступает на пятки аристократии, — продолжал Артур. — И это опасно. Все же Корона опирается именно на их плечи. Если она будет и дальше напирать…

— Думаешь, это Древняя магия терзает ее? — неожиданно спросил Корвин.

Он вздохнул.

— Не без этого, но я бы не стал списывать все на магию. На нее слишком много навалилось… Кстати, про тебя, Вань, она вспоминает каждый день. Говорит, мол, все бросили.

Я хмыкнул. Как будто мы тут развлекаемся.

— Может, ей тоже сюда съездить? — спросил Артур. — Если порталы, как говорит Вергилий, помогают…

— Нет, у нее особая Кровь, — сказал я. — Она подавляет все негативные элементы Древней магии. Да и Вергилий вряд ли поможет, все же не он «заразил». У нее другой источник.

— Да? — удивился Артур. — Как так? В нее не попала игла?

— Нет. Кто-то другой сделал все раньше…

И я осекся. На ум неожиданно пришел тот давний случай с нашим посещением больницы.

Та рана, что она получила от какого-то неизвестного существа из Инанки… Она была уж очень странной. Марьяна даже упоминала, будто эта царапина прошла сама собой еще до того, как она пересекла порог берлоги Могилевича.

Если это и было заражение Древней магией, то кто заразил ее? Неужели папаша постарался?..

Я потер подбородок. Раз Василий Олафович заразил ее, отчего не похитил? Решил дать шанс Гедимину сделать в жизни хоть что-то самому?

— Следи за ней, Артур, — сказал я. — Нет никаких сомнения, что Марьяне сейчас легко наломать дров, особенно если силы действительно имеют на нее влияние.

Артур кивнул.

— Лучше тебе больше не отлучаться из дворца, — сказал я, когда мы прощались. — Мы и так сильно рискуем.

— А если она снова вспылит? — смутился Артур. — Не могу же я ослушаться приказа?..

— Можешь. И должен. Это твоя задача. Да и вообще…

И я улыбнулся.

— Ты же мужчина, Артур. Пусть она и королева, но она еще и женщина, как ни крути.

— То есть?..

Вмиг он стал таким красным, будто в нем взорвались все капилляры до одного. Я закатил глаза. Корвин, судя по стону, тоже.

— Слушай сюда! — сказал я и, отведя этого кретина в сторонку, принялся делиться своей вековой мудростью общения с женским полом. Весь рассказ глаза Артура раскрывались все шире. Корвин поддакивал.

— … А как она растает, просто посади ее на спину. Даже если не растает, все равно — хватай и неси!

— Куда?

— В Баш… В смысле… Ну чего ты как маленький⁈ Женщины любят, когда их берут. Вот и бери! Только не у всех на виду. А как только останетесь одни — тогда действуй. Ей же одиноко — сам говорил!

Он кивал и кивал, а затем принялся еще и записывать. Тут мы с Корвиным совсем потерялись. Видать, парнишке жилось совсем худо без женского внимания, если такие очевидные вещи про «хватай и неси» нужно было еще и фиксировать на бумаге.

— Но сначала принеси ей цветы, или еще какую-нибудь женскую дрянь, — говорил Корвин. — Конфеты или игрушки.

Я кивнул.

— А еще золото. Хотя нет, золото принесешь мне. Но цветы Марьяне, усек?

Артур заугукал. Видок у нее был такой, словно ему объяснили некие тайны устройства мироздания. Прежде чем покинуть нас, он пребывал в глубокой задумчивости.

* * *

Всю неделю пока ребята усиленно жгли кусты, морозили озеро, качали деревья ветром, учились не сгореть сами и поднимать объекты с помощью своих новых сил, мне было чем заняться — в моей запретной комнатке.

Компанию мне составлял Рэд с Ви. Они отчего-то тоже страсть как любили лежать среди золотых. Я их не прогонял — все же и здесь бывает одиноко.

Все это время в доме не утихала работа: что-то плюхалось, скрипело, позванивало