Системный Кузнец. Трилогия - Ярослав Мечников

ли я вообще это исправить? Одно дело — точить нож, и совсем другое — вернуть к жизни этот изуродованный клинок. Хотелось сделать его идеальным, но страх провала холодной змеёй скользил по спине.

Я положил меч на верстак, тяжело выдохнул и мысленно обратился к Системе. «Порядок действий. Мне нужен порядок действий. С чего начать?»

[Системная рекомендация: приоритет задач]

[1. Восстановление геометрии: устранить скол, выправить лезвие.]

[2. Грубая заточка (обдирка): сформировать новые спуски.]

[3. Финальная доводка: заточить до рабочей остроты.]

Как точить, я уже разобрался, задача не пугала. А вот восстановить геометрию, убрать скол — это что-то новое. Как сточить его так, чтобы он не потерял свои свойства?

Глаза предательски слипались. Важность момента осознавалась разумом, но тело, измученное до предела, жило своей жизнью и это бесило. Каждый раз, когда моргал, веки казались тяжелыми плитами, которые не хотелось поднимать. «Закалка» — это не просто цифра в системном окне, в этом мире состояние тела определяло всё — чем выше ступень, тем шире горизонт возможностей: больше денег, сложнее задания, доступ в места, куда простым смертным путь заказан. Я представил на своём месте Йорна. Он мог бы провести в этом сарае двое, а то и трое суток, работая без сна и усталости, просто на силе своей воли и закалённой плоти.

Как только получу первую ступень — не остановлюсь, — твёрдо решил я. — Буду тренироваться и работать постоянно, даже когда прямая угроза исчезнет.

Выпрямился, тряхнув головой, и снова взглянул на меч. Не было ни напильников, ни рабочего точильного круга — только камни, что принёс с собой. Скудный инструментарий.

Взял самый грубый — серый брусок песчаника, похожий на обломок скалы, и смочил его водой из ведра. Первым делом — скол, самая сложная задача, требующая не заточки, а скорее скульптурной работы. Нужно было сточить всё лезвие до уровня самой глубокой точки скола, пожертвовав шириной клинка, но сохранив его целостность.

Упёр рукоять меча в край верстака, а остриё — себе в живот, подложив кусок толстой кожи, что нашёл на полке над верстаком. Навалился всем весом и начал работать. Движения были медленными, тягучими. Камень скрежетал по стали, и этот звук отдавался в зубах. Система правила меня после каждого движения. Старался делать паузы, чтобы корректировать действия — одна ошибка могла стоить двадцати-тридцати минут работы.

Усталость была вязкой, как болото. Ноги, до этого просто гудевшие, начали подрагивать. Мелкая противная дрожь поднималась от лодыжек к коленям. Приходилось постоянно переминаться с ноги на ногу, чтобы не потерять равновесие.

Через полчаса такой работы лоб покрыл холодный пот. Скол хоть и уменьшился, но всё-таки был виден. А вот руки превратились в отдельную проблему. Тремор усилился, пытался сжать камень сильнее, но пальцы совсем не слушались. Движения становились рваными, брусок то и дело соскальзывал, оставляя на спуске уродливые царапины.

«Соберись!» — мысленно приказал себе, закрыв глаза на пару секунд. Сделал глубокий вдох. Выдох. Ещё раз. Стараюсь сосредоточиться не на усталости, а на дыхании и звуке. Я представил себе идеальную линию лезвия, которую должен был проявить.

Через время сменил хват. Теперь вёл камень не от себя, а на себя, контролируя движение всем телом, а не только кистями. Так тремор влиял меньше. Ещё час. Скол исчез, оставив после себя лишь плавный изгиб лезвия — геометрия восстановлена.

Теперь — спуски. Взял сланец средней зернистости, более гладкий и тёмный. Задача — убрать глубокие царапины от песчаника и сформировать ровную плоскость с обеих сторон клинка. Это была работа на точность, и именно здесь дрожь в руках мешала больше всего.

Почувствовал, как меня начинает качать. Веки снова налились свинцом и перед глазами всё поплыло. Я мотнул головой, едва не ткнувшись носом в клинок. Не время спать, Дима!

Отойдя от верстака, доковылял до ведра и плеснул в лицо ледяной водой. Холод на мгновение прогнал сонливость. После вернулся к работе, перестав думать о времени, о кирках, о сне. Только я, меч и камень. Двигался медленно, сантиметр за сантиметром выводя плоскость, ориентируясь на отражение света от факела на металле. Там, где свет ложился ровной полосой — всё было правильно. Где он преломлялся и дрожал — была ямка или бугор.

Наконец, когда предрассветный холод начал пробираться сквозь щели в стенах сарая, я закончил и с этим этапом. Спуски были ровными.

Остался последний шаг. Я взял свой лучший камень — маленький и гладкий, как речная галька, аргиллит с качеством восемьдесят два процента и редким рангом. Это была финальная доводка. Старался работать без нажима, лёгкими движениями. Камень шептал, снимая с лезвия невидимую глазу стружку и полируя режущую кромку. Нужно довести её до идеала.

Когда закончил, солнце уже бросало первые лучи сквозь щели в крыше мастерской. Вымотан был настолько, что ноги не держали и пришлось прислониться к верстаку. Руки тряслись, кое-как держа меч.

Но всё-таки он был готов. Клинок уже не выглядел как избитый ветеран — теперь он был чистым, ровным, с матовым блеском на спусках. Осторожно провёл по нему подушечкой пальца — кожа прилипла к идеальной остроте.

[Меч охранника (Обычный ранг. Качество: 52 %)]

[Анализ: Геометрия восстановлена. Проведена качественная трёхэтапная заточка. Качество ограничено исходным материалом (низкоуглеродистая сталь) и отсутствием правильной термообработки.]

Пятьдесят два процента! Из того металлолома, что мне принесли, это считай победа. Положил готовое оружие на видное место на верстаке и, пошатываясь, направился к горе нетронутых кирок. Рассвет только начинался.

И вдруг, как от пощечины, в глазах резко потемнело, комната качнулась и поплыла. Рука сама метнулась к пню в поисках опоры, но нашла лишь пустоту. Это было последнее, что удалось запомнить.

Очнулся от пронизывающего холода, идущего с утоптанной земли сарая. Первым, что осознал — тёплую струйку, стекающую по щеке. Кровь капала на кирку, лежавшую прямо под моей головой. Вот чёрт, упал прямо на неё! Голова раскалывалась от тупой боли.

Потерял сознание от упадка сил? Мысль была дикой, такого со мной не случалось никогда. Даже после двенадцати часов на огромном складе, когда мы, выхаркивая чёрную копоть, выходили из пекла. Даже когда наглотался дыма и едва стоял на ногах. А здесь… всего лишь день пути и ночь работы.

Бледный желтовато-розовый свет пробивался сквозь щель под дверью, длинной полосой разрезая полумрак и упираясь мне в лицо.

Сколько я так провалялся? Хрен его знает…

Кряхтя, приподнялся, опираясь руками о холодную землю. Голова ватная, перед глазами стоит мутная дымка. Я вытер кровь с лица тыльной стороной ладони,