Магические будни интровертки - Алла Леонидовна Касперович

И вот здесь я почувствовала себя лентяйкой, неумехой и неряхой. И мне стало очень-очень стыдно. Мама рассказывала мне, как ей и папе когда-то жилось. Как приходилось изгаляться, чтобы хоть как-то приукрасить свою жизнь и жизнь детей. Как они были вынуждены отстаивать длиннющие очереди, чтобы добыть что-то, что находилось в жутчайшем дефиците. И речь шла не только о туфлях, например, или лентах, но и о банальном, чёрт возьми, консервированном горошке на Новый год! Тех времён я не застала, потому что родилась уже после развала Советского Союза, но на моих родителей та часть их прошлого настолько повлияла, что до самого конца они старались брать продукты, насколько это возможно, впрок, а сломанные вещи чинили, а не выбрасывали. Да моя мама могла так заштопать капроновые колготки, что, если не знать, никогда и не догадаешься, что там когда-то была дырка или стрелка.

Арина из того же мира, что и я, но нас разделяли поколения. И ведь даже не в этом дело. Здесь уж вопрос ко мне самой, потому что мама пыталась научить меня домашним премудростям, но я даже в детстве увиливала от них, как могла, искренне не понимая, зачем мне всё это надо. Одежды и обуви кругом полно, в магазинах куча еды, которую уже кто-то приготовил за тебя, а к рукоделию меня и вовсе не тянуло. Книги и фильмы — вот оно, моё хобби. Зачем проживать свою жизнь, если чужая интереснее?

А сейчас я жалела, что не переняла материнскую науку. Я же видела, как мама расстраивается, но не могла себя заставить пройти школу домохозяйки. Ну, не видела я в этом смысла! Зато теперь мне навыки ведения хозяйства ох как пригодились бы.

— Ничего, девочка, — вздохнула Арина, — сдюжим.

И я ей поверила. Да, она пыталась занять моё место, да, едва не погубила! Но отчего-то не видела я в ней злодейку. Уж не знаю, потому ли, что мы с ней землячки, или потому, что никто, кроме неё, не может обучить меня травничеству, но я ей на самом деле поверила. Ну и ещё, возможно, потому, что Василиса сказала, что Арина мне теперь при всём желании навредить не сможет.

Свой трудовой день я начала с небольшой уборки: полы подмела — спальню оставила на другой день, так кот спал, — и вытрясла половики. Затем под шефством Арины напекла горку блинов — вторую выбросила, потому что получились скомканные горелики, накрыла на стол, в самую середину поставила блюдо со сметаной и пригласила Боюна к завтраку.

— Арина тобой завладела! — ужаснулся кот.

— Нет, — расхохоталась я. — Сама готовила!

Потом я полила грядки, перебрала сухие травы и рассортировала их так, как велела моя наставница. Ближе к полудню, как и обещала, я засобиралась в гости. Оба волшебных кувшина я наполнила квасом, потому что Василисе он очень нравился.

— Пойдёшь со мной? — предложила я Боюну.

— Не сегодня, — привычно отказался он.

Пожав плечами, я положила куклу в рюкзак, поудобнее перехватила кувшины и отправилась в лес. По дороге мне надоело молчать, и я задала давно интересующий меня вопрос:

— Слушай, а что у вас там за история с Тором произошла? — спросила я у своей предшественницы. — Я как сюда попала, он меня сразу невзлюбил, а я ведь ему даже сделать ничего не успела.

Ответом мне стало молчание, и я уже не надеялась, что наконец узнаю, в чём причина того, что меня приняли не просто холодно, а, так сказать, льдинками наголо́. Однако Арина передумала и пробубнила:

— Глупо вышло. Не знаю, заметила ли ты, но Тор у нас мужчина завидный, и дышала я к нему неровно…

Не заметила? Да как тут не заметить, если она и меня пыталась заставить… Кхм, ладно, не будем сейчас об этом.

— … да и сейчас заглядываюсь, что уж тут таить. Тела у меня человеческого нет, а всё равно к нему так и манит. Я уж и отворотное себе готовила — бесполезно. Так мне от него голову снесло, что я себя помнить перестала. А он ни в какую. Говорит, не нравлюсь я ему. Приворотным я его, кстати, тоже поила. Не действует на него. То ли сам непрошибаемый, то ли магия Василискина. А тут года три назад прибегает он ко мне, говорит, мол, дочке плохо, жар у неё, спасай, Арина, не дай девочке умереть. А я возьми и скажи, мол, будешь моим прямо сейчас — спасу твою девочку. Он ощетинился, сказал, что торопиться надо. А я на своём стою — сейчас давай. Обругал меня по-всякому, а потом затих весь и стал одежду с себя сбрасывать. Я аж обомлела. Красивый такой… Да вижу, что интереса у него никакого ко мне нет. Ну, ты понимаешь. Я так разозлилась, что выгнала его и сказала, что не буду никого спасать! Он и ушёл.

— И ты не помогла Василисе? — ахнула я.

— Не успела, — пробурчала кукла. — Я минут десять выждала, думала, что вернётся, а он в лес побежал. Я за ним следом, травки свои прихватила, да он шустрей меня намного. Когда я к Василиске добралась, та уже в порядке была, жар спал. А Тор злопамятный оказался. С тех пор и не обращался ко мне, на Совете только и разговаривали. В деревне увидит, так голову отвернёт и другой дорогой пойдёт. Я к нему и так, и эдак, а он ни в какую. Уж и виноватилась я, и к Василиске подлизаться пыталась, так эта змеища… В общем, не по нраву я ей.

— Любишь его? — тихонько поинтересовалась я.

— Не-а, — хмыкнула кукла, да как-то невесело. — Была у меня любовь, да давно померла. Ещё там, в другом мире. А здесь мне и не надобно ничего такого было. Я и о мужской ласке не помышляла, пока Тор не объявился. Вот понимала же, что не надо к нему лезть, а всё сдержаться не могла. Так лезла, что от себя навсегда отвадила. Думала, в твоём теле смогу, а он и тут не поддался.

Да… Это как же у Травницы ум-то от страсти помутился!

— А я-то здесь причём? Он-то с самого начала волком на меня смотрел.

— Ну… — замялась Арина. — Я с дуру ляпнула, что Травницы все такие. А он ещё, наверняка, и меня в тебе увидал — я ж… ну, ты сама понимаешь. Мои черты в тебе проявлялись.

Понятно. Без вины виноватая.

В