Магические будни интровертки - Алла Леонидовна Касперович

Вдвоём с грязной посудой мы расправились споро, и к нам вернулась Василиса, в руках она держала один из кувшинов и залпом его осушала. Да-да, желудок котёнка, помним-помним.

— Ну, мне пора, — сообщила я и вдруг спохватилась. — Тор, ты же обещал мне карту показать!

— Обещал, — кивнул он. — Пойдём в дом, она на стене.

Василиса с нами не пошла, да и рюкзак остался на лавке. Перед тем как войти в дом, мы со змейкой выяснили, что «поводок» теперь минимально составлял метров десять, поэтому я могла не бояться, что разорву нашу с куклой связь, пока я в доме Тора. Вроде и хорошо, но… Отчего-то наедине с ним мне стало немного неловко. Возможно, из-за разговора с Ариной, когда она призналась в нездоровой страсти к местному секс-символу.

— Идём. — Викинг кивнул на закрытую дверь, и я знала, куда она вела.

Ну, в спальню так в спальню. Что тут такого? Делов-то… Блин.

За дверью оказалась настолько опрятная комната, что мне стало стыдно за то, в каком виде я оставила съёмную квартиру. В своё оправдание могу сказать, что никак не ожидала, что попаду в другой мир, а вернуться, чтобы привести её в надлежащий вид у меня при всём желании не получится. Так сказать, я вытянула билет в один конец.

— Красиво тут… — пробормотала я, стараясь не глазеть на деревянную двуспальную кровать. Раза в полтора больше будет, чем моя. — Удобно, наверное…

Так, а это я зачем ляпнула?! И ведь на Арину теперь не спишешь — всё сама, всё сама...

— Сойдёт, — пожав плечами, сказал Тор. — Мне и на сырой земле неплохо. Я и дом только ради Василисы построил. Кровать, кстати, она тоже велела сюда приволочь. Говорит, негоже отцу змеиной царевны на полу спать.

— Как-как? Царевны?

— Царевна, хранительница, берегиня, защитница… У неё много званий.

— Вот оно как… — протянула я и наконец смогла оторваться от созерцания громадной постели. Мне-то, собственно, какая разница? — Так, а карта где?

— На стене. Прямо перед тобой.

— Э…

Сперва я и не обратила внимания на клочок пожелтевшего и рваного по краям пергамента, чуть больше обыкновенного альбомного листа. Карта, как гордо её назвал этот бравый викинг, скорее напоминала детский рисунок, причём не очень умелый. Про почерк я вообще молчу, но да ладно.

— А… Кто её рисовал? — Нет, ну я должна была уточнить.

— Я.

— Понятно…

Так, идеальный мужчина не такой идеальный? Фух, аж от сердца отлегло! А то я рядом с ним начинала чувствовать себя ущербной. А так нет, всё в порядке.

— А другие карты где-нибудь есть? В деревне у кого-нибудь, например.

— Нет. А почему ты спрашиваешь? — нахмурился Тор. — Что-то непонятно?

— Да нет, всё понятно, — стараясь сдержать смешок, ответила я. Моя самооценка стремительно восстанавливалась. — Хотя не совсем… Что это за два круга такие? В смысле, почему их два? Ты вроде говорил, что невидимая граница отделяет нас от остальной части Изначального. Или вторая часть — и есть всё?

Согласно карте, мой дом, подписанный как «хутор Травницы» находился в самом центре. От него шли три нечёткие дорожки: влево, вниз и вправо. Вниз дорожка вела к, по-видимому, деревне. Во всяком случае те три домика так и были подписаны. Левая дорожка разделяла поле и лес — Тор их просто подписал, ничего не прорисовывая, — лес при этом находился сверху над дорожкой, а поле — снизу. Всю верхнюю часть, если верить карте, занимал лес. Правая дорожка вела ровнёхонько к месту, где проходил Совет. А под ней снова поле.

Всё, что я только что описала, располагалось внутри не очень ровного круга, причём с проплешинами. Затем шёл следующий круг, внутри которого оказался первый. Так вот в том то здесь, то там можно было различить деревья и дома. Граница снова не выглядела чёткой, а в верхнем правом углу и вовсе отсутствовала.

— Нет, смотри. — Викинг пальцем обвёл первый круг, при этом не касаясь пергамента. — Во внутренний не всякий попасть может. Те, кто за ним, могут пройти только, если их стена невидимая пропустит. Уж не знаю, как она выбирает.

— Понятно, — кивнула я. Значит, это что-то вроде фильтра. — А дыры эти?

— Туда соваться и нам не стоит — сгореть можно. Там пламя волшебное. Ничего вокруг не трогает и жа́ра не даёт. А сунешься — смерти не миновать. — Он немного помолчал. — Сам видел.

— Да уж… — пробормотала я. — А если случайно попадёшь? Умер же тот кто-то, кого ты видел.

— Так, тот дурак сам прыгнул. Всё доказать пытался, что я неправ. — Викинг невесело хмыкнул. — Не доказал.

— А за вторым кругом нет ещё одного? — задала вопрос я не только из любопытства, но и чтобы отвлечь «картографа» от невесёлых мыслей.

— Не знаю. Не дошёл ещё.

Карта на стене была совсем маленькой, но я немного представляла масштаб.

— И ты это всё сам обошёл и проверил? — восхитилась я.

— Да, — усмехнулся он. — Времени только много заняло. Василисе ж лес покидать нельзя, вот и приходилось туда-сюда мотаться. За полную точность не отвечаю, но сделал всё, что мог.

— Впечатлена, впечатлена! — похвалила я его, а он — быть того не может! — даже слегка покраснел.

— Нужно же было чем-то заняться. Думал, границы как-то надо охранять, а они и без меня хорошо справляются.

— Ты тоже хорошо справляешься! — улыбнулась я Тору, почувствовав в его голосе грусть. — Просто замечательно справляешься!

Он улыбнулся мне так нежно, что сердечко в моей груди — а ну, успокоилось! — затрепыхалось. Пора возвращаться к делу!

— Тор, а почему не Совет в середине? — Мне как-то логичнее казалось именно его туда запихнуть — всё ж прудик тот поважнее будет.

— Это вторая карта. Первая Василисе не понравилась.

— Чем это?

— Сказала: «Фу, кака — выкинь!» Потом на другом листе ткнула пальцем в середину и закомандовала: «Дерево тут!». Спорить я с ней не стал. Это сейчас она послушная…

При этих словах я подумала: «В каком это месте?»

— … а тогда, если что не по ней — заколдовывала. Видишь шрам на груди? — Тор отодвинул ворот рубахи, и на коже я разглядела тоненькую белёсую полоску. — Деревце мне тут прирастила. Через три часа обижаться перестала, но я его уже с корнем к тому времени выдрал.

— Тяжело растить змеиную царевну…

— Уж точно нескучно.

Мы понимающе переглянулись, и я продолжила расспросы:

— Ты и я — понятно, а остальные из Совета где живут?

— Митрофан с женой Любавой, как ты понимаешь, в лесу.

— А