Первая кудесница Империи - Колин Ви

Резко обернулась и скрестила руки на груди, от чего бюст в разы увеличился. — Какие именно родственные связи вас связывают? И почему ты — указала на призрака, — прячешься от нашей замечательной Варварой Николаевной? И даже не пытайтесь меня обмануть! Как вы ранее сказали: я еще та Кудесница! — улыбнулась искренне и широко.

Хорошо, что эти двое наконец-то уладили свои семейные разборки — а то устала делать вид, будто разговариваю в пустоту. Мой призрачный друг всегда испарялся, стоило появиться хоть кому-то постороннему.

Модистка вместе с помощницами ушла от нас ближе к обеду. Подготовка к балу шла полным ходом. Жаль, что для меня всё это было без особого энтузиазма. По предположению Варвары Николаевны, которая, к слову, искренне обрадовалась нашей помолвке, на балу мы будем главной парой. И вот это меня напрягало. Я окажусь в центре внимания. На меня будут смотреть — и посторонние, и… мои враги. Да, я уже привыкла к тому, что они есть. Даже если пока мы лично не знакомы.

— Дорогая, тебе нужно поесть. Обморок у каждой барыни должен длиться не больше пяти секунд, а не до койки в госпитале, — прервала мои размышления наша благочестивая вдова.

У неё что, глаза на затылке?

Я отложила вилку и смущённо улыбнулась женщине.

— Кусок в горло не лезет. Мне бы лучше потренироваться, а не вот это всё! — кивнула подбородком на слугу, который нёс очередную коробку для вечерней подготовки.

Как раз проходил мимо нашей столовой.

— А мне вот всё нравится! — с детской непосредственностью в наш разговор влезла Аннушка. — Кто знает, может, и на меня Император обратит внимание и обвенчает с хорошим мужчиной, — и так невзначай стрельнула глазками в сторону Василия, что даже слепой бы всё понял.

Я закашлялась, чтобы не рассмеяться, а вот нашей покровительнице стесняться было нечего. Она тихонько посмеивалась, пока откладывала чашку кофе в сторону и принималась за письма на маленьком серебряном подносе. Их как раз принёс новый дворецкий. Для каждого — свой аккуратный поднос с корреспонденцией.

На время разговоры стихли. У меня, у Василия и Варвары Николаевны было открыто уже по несколько писем. Когда у меня окончательно закружилась голова от новостей, а ум перестал что-либо воспринимать, я подняла взгляд и выдохнула:

— Я… другая Полина.

— Мои родители спешат в особняк! Что-то важное хотят сообщить! — взволнованно выдал Василий.

— В Петербурге существа начали свободно бродить по городу. Они явно к чему-то готовятся! — добавила Варвара Николаевна.

— Кто ты и откуда, другая Полина? — это уже донеслось от двери и голос перекрыл наши.

Все реплики прозвучали одновременно. По этому у кого-то нервы тоже сдали.

— Ой! Ик! — на фоне всего этого у Аннушки, кажется, случилось короткое замыкание в мозгу. Она застыла с приоткрытым ртом.

Бедняжка.

Вдобавок в центре гостиной… материализовался (если так можно выразиться) призрак и завершил нашу картину «Не ждали».

Я неосознанно дала волю своей силе, пытаясь наощупь уловить эмоции каждого в комнате. Недавно я наконец поняла, что именно толкало меня раньше — это навязчивое, почти болезненное стремление быть принятой. Желание стать своей, быть нужной — именно оно и привело меня в этот мир. А теперь мне ещё придётся всё объяснять команде. Иначе, как было сказано в одном из писем: никто не распознает подмену.

Спохватилась и позволила силе втянутся ко мне.

Выдохнула. Даже представить не могу разговора тяжелее, чем этот.

— Я... — в горле пересохло. — Прибыла из другого времени…

Меня прервали.

Видимо, у кого-то закончилось терпение.

— Вы сейчас же идёте в мой кабинет и всё рассказываете! — приказал генерал таким тоном, что никаких сомнений не оставалось — настроение у него было, мягко говоря, паршивое.

Кивнула и молча пошла за ним. С каждым шагом ноги словно наливались свинцом — от разочарования и подступающей пустоты. Но это не повод опустить голову. Я расправила плечи, подняла подбородок и сдержанно, с достоинством, перешагнула порог генеральского кабинета.

В помещении горела газовая лампа, отбрасывая мягкий, тёплый свет. Плотные шторы были задернуты так плотно, что ни один любопытный солнечный луч не мог пробиться внутрь.

Боковым зрением заметила груду исписанных листов на массивном столе. И только после этого поняла, что генерал медленно обходит комнату по периметру, вполголоса что-то нашептывая и прокладывая вдоль стен чёрную полоску соли.

--- Хочу вам подарить промо на мою законченную историю "Охота на истинную. Темный дракон не умеет любить" —

Ix1BNfA-

8B5MiVgQ

ZBJpLvAh

Глава 38. Прости, я не склонен заключать фиктивные браки

Димитирий Львович Шувалов

Ещё несколько месяцев назад Дмитрий был уверен: его единственное предназначение — служить Императору верой и правдой. Выходить из кабинета либо на очередное задание, либо ради поддержания физической формы — и никак иначе.

Мужчина давно считал, что его душа умерла вместе с женой. Нежной, белокурой, с голосом соловья — юной Софьей Сергеевной Апраксиной. Она была его преданной поклонницей с самого детства. Каждый раз, сталкиваясь с генералом в коридорах императорского дворца, девушка проявляла дерзкий интерес. Годы шли, а она всё так же не смотрела в сторону своих сверстников.

И вот однажды генерал решил, что рядом с такой нежной, но отважной барышней в его душе, наконец, наступит полный штиль. Спустя несколько лет он стал отцом — и казалось, что даже такому закоренелому солдату, как он, Бог позволил на минуту прикоснуться к счастью.

Правда, в самого Бога он сомневался. Слишком многое в нём самом не укладывалось в рамки обычного. С детства в нём бурлили силы, явно не от мира сего. Вся его семья «болела» этим недугом, тщательно скрывая от общества свои необычные способности.

В тот злополучный день Софья узнала об этом — и испугалась. Оставив годовалую дочь на попечение кормилицы, поспешила к родителям. К сожалению, Дмитрий догнал её слишком поздно. Несчастный случай, а может, не совсем он, навсегда разделил его жизнь на «до» и «после».

Дни стали чернее ночи. Он сам назначил себе каторгу — и добросовестно отбывал её. Чувство вины давно проело душу и сердце, оставив лишь холодный разум и долг перед Империей.

Как мог, избегал встреч с родными, особенно с дочерью, которая с каждым днём становилась всё больше похожа на него. От этого сильному и храброму генералу становилось трудно дышать. Он не боялся ничего… кроме одного — того дня, когда придётся рассказать, что случилось с матерью девочки. Тогда хотелось сбежать — в царство мёртвых, и больше не возвращаться.

А зачем? Кому он тут нужен? Всегда