Первая кудесница Империи - Колин Ви

Он, как настоящий военный, просто молча ушёл — и лишь через два дня прислал телеграмму: «Платья для бала выберем вместе». Наверное, поэтому и не поддавалась на уговоры Варвары Николаевны. Мне самой хотелось хотя бы один раз погулять с Дмитрием — не по делу, не убегая от призраков и полуночников. Просто так. Хотелось снова дотронуться до него, как тогда, и услышать его мысли. Мне действительно было интересно узнать больше о его дочери.

И вот в субботу утром представилась такая возможность. За мной прислали роскошную карету с имперским гербом. Я была приглашена на королевский завтрак — где, как выяснилось, собрались все, кого я мечтала и… совсем не мечтала видеть.

— Здравствуйте, маменька. Здравствуйте, папенька. Как ваше самочувствие?

Глава 35. Бал будет! Или сколько кавалеров отпугнул генерал?

Механически провела руками по изгибам тонкой талии, стянутой тугим корсетом. Захотелось ещё стряхнуть каркас сзади, придающий пышности юбке, но вовремя одернула себя. Хорошо хоть руки в перчатках — не так заметно, как я волнуюсь.

Сегодня меня переодели по всем светским правилам. Слава богу, в нашей семье ещё были хранители манер и приличий — Варвара Николаевна, чтобы ей радости, на завтрак подавали!

В правом ухе щелкнуло, давая понять, что я снова расслабилась и позволила силе творить что хочет. Ну что ж, в скором времени нашу добрую даму ждут хорошие новости за каждым завтраком.

Я невольно улыбнулась, едва представив себе лицо Варвары Николаевны, когда она узнает о моем пожеланий. Мою лучезарную улыбку Александр II принял на свой счёт и поспешил поприветствовать меня.

Странное ощущение: за столом были почти все знакомые мне лица — и лишь несколько незнакомцев.

— А вот и наша драгоценная и скромная Полина Константиновна! — император шёл ко мне с такой открытой искренней улыбкой, что у меня внутри что-то дрогнуло.

— Ваше императорское величество! — я присела в глубокий реверанс, но он быстро поднял меня, наклонился и почти неслышно прошептал:

— Моя дорогая! Я обязан тебе жизнью. И хоть жизнь правителя редко принадлежит ему самому, ради тебя я постараюсь подарить иную судьбу. Мы с тобой знакомы не так близко, но твои спасительные объятия снятся мне по ночам. — он тепло улыбнулся. — Скажи, ты мне доверяешь?

Я быстро кивнула, не задумываясь.

— Тогда доверься мне и запомни: не всё то золото, что блестит. И когда император говорит — ему подчиняются, даже ты. Поняла? — я опять кивнула.

Не давая мне опомниться, взял меня за руку и повёл к пустующему месту по левую сторону от себя. Рядом с Дмитрием тоже была свободная скамья — он даже привстал, но Александр II махнул рукой: не беспокойся.

— Ваше императорское величество, — кокетливо упрекнула его миловидная женщина, тоже сидящая слева правителя, — вы же обещали, что устройте мне встречу с Кудесницей! Я только сейчас осознала, где нахожусь — и стала незаметно осматриваться. Да это же настоящий дворец!

Гатчинский дворец поражал: высокие потолки, расписанные бледными фресками с венками из лавра и золотыми нитями, тяжёлые хрустальные люстры, свет свечей, отражающийся в хрустале... Светлый мрамор стен переходил в панели выбеленного дуба с тонкой резьбой. В нишах стояли бюсты императоров и античных героев — молчаливые свидетели столетий.

Окна огромные, почти от пола до потолка, затянутые тонкими белыми шторами, над ними тяжелые зеленые портьеры с золотыми кистями. За стеклом виднелся туманный утренний парк.

Это могла бы быть настоящая сказка... если бы не настойчивая незнакомка рядом. Голос ее был приятен, но я никак не могла понять: кто она такая и почему император держит её руку и называет Котей?

— Милая Котя, я знаю, как ты хотела познакомиться с нашей Кудесницей и поговорить наедине, — тепло произнёс Александр II. — Но сегодня мы здесь по другой причине. Пока он говорил, женщина постепенно успокаивалась и кивала соглашаясь, а затем, неожиданно, подмигнула мне. Я растаяла от ее детской реакцией!

В голове всплыл интересный факт: Котя — это Екатерина Долгорукова, любовь всей жизни Императора Александра II. И тут во мне что-то дрогнуло: а как же его жена, о которой он недавно упоминал? Липкий страх скользнул по позвоночнику, будто предупреждая о великой тайне, в которую мне предстоит влезть.

— Екатерина Михайловна, — обратился к ней мой генерал, тем самым подтверждая мои догадки, — я помню вашу просьбу, и надеюсь, Полина Константиновна нам не откажет. Поверьте, как только появится свободное время…

— Ах, это ваше время никогда не наступает… — мягко пожурила она мужчину.

Дмитрий почтительно кивнул фаворитке и внимательно посмотрел на меня. Я заметила немой вопрос в его холодных глазах, но сознательно его проигнорировала, чем, кажется, вызвала раздражение.

Мы приступили к завтраку. Честно сказать, еда не лезла во мне — я сидела, как на иголках. Мой дар мигал тревожным красным, предупреждая: что-то грядет.

— Ешьте, дитя, — ласково подтолкнула меня Долгорукова. — Вы почти прозрачная.

Лакей по её знаку услужливо наполнил мою тарелку. Опять!

— Представьте моё удивление, — продолжала она, — когда после стольких недель просьб о встрече с вами, император устраивает завтрак с десятками политиков и военных! И вы, такая хрупкая, сидите здесь — посреди всех придворных интриг… но все еще не можем спокойно поговорить?

— И я здесь… — тихо повторила я.

Улавливая детали краем глаза, я всё яснее ощущала: что-то вокруг идёт совсем не так.

А может это просто страх перед неизвестностью? Сомневаюсь что даже бывшая Полина завтракала с Императором.

Пообещала себе потом подсчитать сумму всех статусов за этим столом, а пока решила просто наслаждаться моментом.

Глава 36. Бал будет! Или сколько кавалеров отпугнул генерал?

— …потому что ни одна мать не сможет понять моих переживаний за собственного ребёнка! — закончила душещипательный монолог маменька как раз в тот момент, когда я окончательно сдалась под уговоры Екатерины Долгоруковой и согласилась принять приглашения на вечерний чай в приватной обстановке.

К сожалению я застала только концовку той тирады, что произносила мама Полины, с пылающими щеками и подрагивающим подбородком. От её вида — и от одобрительно поддакивающих политиков вокруг — у меня, кажется, самой затрясся подбородок. В политике я не сильна, аот не успею оглянутся как меня замуж выдадут.

Меня не покидало чувство, что что-то важное ускользнуло. Об этом говорили и побелевшие скулы генерала, и его взгляд, сверкавший, как молния.

Я открылась чужим эмоциям — резко, будто распахнула дверь в сквозняк. Это бывало не всегда, но сейчас всё сработало