Чернокнижник из детдома - Сергей Александрович Богдашов

Нет, не то, чтобы я в неё влюбился. Просто оценил по достоинству. Когда там с продуктами не кропят, то вполне полноценный перекус выходит.

— Али, мне два мяса положи, доплачу, — порадовал я своего знакомого.

— Ай, давай три мяса, одно от меня! — тут же лихо отозвался хозяин шаурмичной, но на мой взгляд, мяса добавил примерно раза в два.

Ну, им сам Аллах велел неверных обманывать. У них это за грех не считается.

* * *

С горячей шаурмой в руках, пахнущей специями и зеленью, я смирился с потерей завтрака, возвращаясь в детдом и размышляя над главной проблемой. Медь — это хорошо. Это быстрые, почти чистые деньги. Но это разовое решение. А мне нужна система. Постоянный, легальный заработок для всех, кто от меня зависит. Особенно для тех самых «старшачек».

Я вызвал к себе в кабинет — ах да, у меня теперь был свой кабинет, бывшая кладовка, которую мы с парнями привели в порядок — Сергея, нашего главного разведчика на сегодняшний день.

— Серега, нужна инфа. Собери ребят, пусть пошастают по городу, посмотрят, послушают. Какие есть мелкие конторы, где нужна работа руками, но платят копейки и народ не держится. Уборка, сортировка, расклейка объявлений, разгрузка фур — всё, что угодно. Нужно старшачек делом занять. И главное — узнай про ателье, швейные мастерские, про то, где тётки сидят, подшивают, чинят.

— Понял, босс, — кивнул Сергей и тут же умчался исполнять поручение.

Пока он работал, я занялся медью. Вечером, укрывшись в самом глухом углу нашего радиокласса, я достал из кармана один из медных «кирпичей». Примерно десять килограмм. На следующий день я отправил Гришку с этим слитком на пункт приема цветмета. Парень вернулся сияющий, с пачкой купюр. Там решили обойтись без документов, настолько их впечатлил отрезок вайербарса, а не привычные обожжённые провода. По шестьсот пятьдесят рублей за кило оценили.

К полудню Сергей доложил результаты.

— Босс, с работой — дело дрянь. Все более-менее приличные места заняты, платят гроши, а народ держится, потому что других вариантов нет. Но насчет ателье… Есть одна, «Иголка-машинка», на окраине. Хозяйка — тётка злая, платит копейки, материт всех, народ от неё бежит. Но заказы у неё есть. Говорят, она и на армию что-то шьёт, и на МЧС. Объёмы приличные, а справиться не может, брак из-за спешки гонят, вот и злая.

Информация была бесценной. «Армия» и «МЧС» — это те самые слова, которые мне были нужны. Это пахло не копеечными подшивами, а госзаказом.

Вечером я снова позвал к себе Светку. Она вошла, стараясь не смотреть мне в глаза, и ее уверенность была показной.

— Садись, — указал я на стул. — Есть работа. Честная. Но трудная. Думаю, ты справишься.

— Какая еще работа? — буркнула она, плюхнувшись на стул.

— Швейная. Ателье. Будешь отвечать за девочек. Организуешь работу, проконтролируешь качество, получишь деньги, распределишь. Платить буду с выполненных заказов. Процент от общей суммы.

Она скептически хмыкнула: — Ты с ума сошел? Мы не умеем шить! Это ж не трусы или юбку подметать.

— Научитесь, — холодно парировал я. — Я договорюсь с хозяйкой, она будет давать вам заказы и предоставит оборудование. Вы будете работать здесь, в отдельном помещении. А ты… ты будешь старшей швеей. Зарплата у тебя будет в два раза выше, чем у остальных. Но если хоть одна девочка пожалуется, что ты гнобишь ее или деньги воруешь — ты у меня за эти деньги будешь все туалеты мыть. Зубной щеткой. Поняла?

В ее глазах мелькнула искра интереса. Не столько к работе, сколько к власти и деньгам.

— А сколько это… процент?

— Зависит от заказа. Но в месяц, если все будут нормально работать, каждая сможет получать тысяч десять-пятнадцать. А ты — все двадцать пять. Согласись, это немного больше, чем ты имела со своих бань.

Она задумалась. Цифры ее явно заинтересовали. Десять тысяч для девушки из детдома — это весьма приличные деньги.

— Ладно, — наконец, сдалась она. — Попробуем. Но если не получится…

— Получится, — перебил я ее. — Потому что другого выхода у тебя нет.

На следующий день я отправился в ателье «Иголка-машинка».

Хозяйка, Людмила Аркадьевна, оказалась сухой, нервной женщиной с вечно нахмуренным лицом. И она сейчас работала сама. Ее мастерская действительно была завалена зеленой тканью — будущими палатками для МЧС.

— Вам чего? — бросила она, не отрываясь от машинки.

— Я к вам с деловым предложением, Людмила Аркадьевна. У вас горят сроки по госзаказу, и вы не справляетесь. Я могу предоставить вам рабочих. Дисциплинированных, голодных до работы. И помещение.

— Каких еще рабочих? — с подозрением посмотрела она на меня.

— Из детдома. Девочки. Я беру на себя ответственность за них и за качество. Вы даете нам раскрой и технологию. Мы шьем. Вы сдаете заказ и платите нам сдельно, по расценкам. Вы получаете исполнение контракта без штрафов, мы — деньги.

Она долго смотрела на меня, оценивая.

— А если брак?

— Брак — за наш счет. Перешиваем. Если невозможно исправить — оплатим материал.

— И вы думаете, эти беспризорницы справятся?

— Они справятся. Потому что я им приказал. И потому, что я за ними слежу. С вас брезент, нитки и шесть машинок. Работу инструкторши от вас, скажем, в течении пяти дней, я готов оплатить.

В ее глазах читалась внутренняя борьба. Сроки действительно горели, а рисковать контрактом с МЧС она не могла.

— Ладно, — тяжело вздохнула хозяйка. — Попробуем. Но только на одном заказе. Сшиваете сто палаточных пологов. Если справитесь — будем говорить дальше.

Мы пожали руки. Первый шаг был сделан.

Вернувшись, я собрал девочек. Светка, уже с видом начальницы, стояла рядом со мной.

— Внимание, — начал я. — Завтра к нам приедет Людмила Аркадьевна, привезет ткани и покажет, что делать. Это ваш шанс. Ваш честный заработок. Ваша жизнь без унижений. Не упустите его.

В их глазах я увидел не только страх и неуверенность, но и первую искру надежды. Возможно, из этой искры удастся разжечь настоящее пламя. Пламя, которое согреет их в грядущие морозы и осветит путь из этого детдома в нормальную жизнь, а не в шлюхи.

А мне… мне предстояло стать для них не только крышей, но и мостом в тот