Весь Нил Стивенсон в одном томе - Нил Стивенсон

— В таком случае давайте нанесём визит некоему джентльмену, пока вы не распространили новость о…

— Я не имею ни малейшего намерения ускорять события, ибо новость очень быстро распространится сама, — сказала Элиза, чем нимало не успокоила Равенскара. — Однако пока вы не распространили эту новость, продав своё серебро, я хотела бы совершить небольшую операцию в Доме Хакльгебера — вы знаете, где он?

— О, это жалкая дыра! Если вам нужны в Лондоне карманные деньги, я отвезу вас в банк самого сэра Ричарда Апторпа, который охотно откроет вам кредит…

— Благодарю за любезное предложение, — отвечала Элиза, роясь в своей жалкой сумке и вытаскивая склизкий бумажник, — но я предпочитаю брать деньги на карманные расходы у своего банкира, то есть в Доме Хакльгебера.

— Прекрасно, — сказал маркиз Равенскар и застучал в крышу набалдашником трости. — В Дом Золотого Меркурия на Эксчендж-элли!

— Признаюсь, что смотрел в окно, хотя исключительно из опасений за вашу безопасность, — сказал маркиз Равенскар, — и то лишь после того, как прошло полчаса, ибо операция показалась мне довольно долгой.

Элиза только что вернулась в карету и ещё не закончила расправлять юбки. Она отсутствовала час двенадцать минут. Через десять минут Равенскар был на грани нервного срыва, через двадцать — близок к апоплексическому удару. За семьдесят две минуты он пережил все состояния духа, ведомые смертным, и ещё несколько, обычно зарезервированных для ангелов и демонов. Теперь он совершенно выдохся и чувствовал только усталость — ну и возможно, некоторый страх, что Элиза захочет отправиться ещё по какому-нибудь делу.

— Да, милорд?

— У этого малого был… ну, как бы сказать… несколько ошарашенный вид. А может, мне померещилось.

— Берегите ноги! — Предупреждение прозвучало сразу из уст Элизы и из уст одного из лакеев самого Равенскара, который нёс за Элизой большой ящик и сейчас убирал его в карету, но не выдержал и уронил на пол, так что весь экипаж закачался на рессорах. Одна из лошадей недовольно заржала.

— Куда ставить остальные, мадам? — спросил лакей.

— Там будут ещё?! — воскликнул Равенскар.

— Да, ещё десять.

— И что мы… простите, что вы будете делать с таким количеством… Десять, я не ослышался? Умоляю, скажите, что это медь.

Элиза носком туфли приподняла крышку. Давно маркиз Равенскар не видел сразу столько свежеотчеканенных пенни в одном месте. Он отвечал единственно возможным образом: абсолютным молчанием. Тем временем кучер ответил за него.

— Сюда нельзя, рессоры не выдержат! — крикнул возница. Он пытался успокоить усталых лошадей, почувствовавших, что карета становится тяжелее. Заскрипели запятки, и карета просела назад; следом, зловеще хрустя, начал прогибаться потолок.

— Позови извозчика! — крикнул маркиз и вновь перевёл взгляд на Элизу, умоляя ответить на заданный вопрос.

— Что я буду с ним делать?

— Да.

— Наверное, продам, тогда же, когда вы — своё. Это чуть больше, чем нужно мне на карманные расходы. Хоть я не прочь посетить модные лавки в Вест-Энде. Деньги, разумеется, принадлежат французскому королю, но я уверена, что он, со свойственной ему учтивостью, не отказался бы ссудить мне несколько фунтов стерлингов на новое платье.

— Как я, мадам, если потребуется, — сказал Равенскар. — Однако я, безусловно, уступаю первенство королю. — Он сглотнул. — Удивительное совпадение!

Сзади снова раздались грохот и звон: подъехал извозчик, и лакей грузил на него новые сундуки с деньгами. Звуки отвлекали Равенскара, мешая ему выстраивать предложение.

— По пути к модным лавкам Вест-Энда мы проедем мимо банка Апторпа, где…

— Понимаю. Вы хотите продать серебро. Ещё рано.

— Рано?!

— Представьте себе капитана, идущего в бой. Все его пушки заряжены и готовы к бортовому залпу. Если он не выдержит и выстрелит слишком рано, ядра упадут в воду, не долетев до цели. Хуже того, у него не будет времени перезарядить пушки. Так и сейчас.

Судя по лицу Равенскара, слова Элизы его не убедили.

— После нашего с вами эпистолярного флирта, доставившего мне столько приятных минут, — сказала Элиза, — я бы не хотела обнаружить, что вы страдаете ранним семяизвержением.

— Мадам! Я не знаю, как выражаются дамы во Франции, но в Англии…

— Полноте. Это фигура речи, ничего более.

— И не слишком точная, ибо я рискую куда большим, чем вам думается…

— Я знаю, чем вы рискуете.

Элизу отвлёк шум за дверцей кареты. Из Дома Хакльгебера выбежал человек, одетый по-дорожному, и замахал извозчику. Их вокруг было в избытке — судя по всему, уже прошёл слух, что здесь с неба сыплются монеты. Через некоторое время человек в дорожном платье отъехал.

— Это один из тех немцев, чьи крики доносились из дома? — спросил Равенскар.

Элиза посмотрела ему в глаза.

— Вы слышали их здесь?

— Мадам, я услышал бы их в Уэльсе. Из-за чего они так?

Элиза поманила кого-то пальцем, потом закивала, словно говоря: «Да, да, я тебе». В окошке появилось лицо извозчика — шляпу он держал в руках.

— Езжай за тем немцем, пока он не взойдёт на борт судна. Смотри за судном, пока оно не исчезнет из виду. Потом отправляйся в… как зовётся ваш разбойничий вертеп, милорд?

— «Голова клячи».

— Отправляйся в «Голову клячи» и передай для маркиза, что его корабль прибыл. Там кто-нибудь будет ждать — он добавит тебе ещё. — Элиза, не глядя, вытащила из сундука горсть монет и бросила извозчику в шляпу.

— Всенепременно, миледи!

— Вероятно, это будет грейвсендский паром, но, может быть, тебе придётся доехать до Ипсвича или дальше, — добавила Элиза, отчасти чтобы объяснить свою щедрость — по тому, как поперхнулся Равенскар, она поняла, что переплатила.

Извозчик умчался, будто им выстрелили из мортиры. Элиза обернулась к Равенскару.

— Вы спросили, из-за чего немцы подняли крик?

— Да. Я боялся, что вынужден буду отправиться в дом и кого-нибудь там проткнуть.

Он похлопал по ножнам шпаги.

— Все они задавали дерзкие вопросы, что я намерена делать с серебром.

— А вы ответили…

— Я с видом равнодушного высокомерия притворилась, будто не понимаю никаких языков, кроме того, на котором говорят в Версале.

— Ясно. Так они поверили, что вторжение началось!

— Я не могла читать их мысли, милорд, а если б и могла, то не захотела бы.

— И они отрядили гонца на Континент. Вы упомянули Ипсвич — то есть он направляется в Голландию. И зачем?

Элиза пожала плечами.

— За остальными, полагаю.

— За остальными немцами?!

— За остальными четырьмя пятыми причитающейся мне суммы.

Всякий, стоящий снаружи, заметил бы, что карета качнулась. Всё тело маркиза Равенскара свела нервная судорога. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы обрести дар речи, и заговорил он из распростёрто-полулежачего положения.