Двадцать два несчастья - Данияр Саматович Сугралинов

Город казался чужим и незнакомым, это слегка нервировало, но руки, словно ведомые мышечной памятью, уверенно крутили руль. Тело, в котором я оказался, знало дорогу домой, казалось, и без навигатора.

Яркие огни большого города, красивые улицы и нарядные дома в какой-то момент резко сменились темными улочками и закоулками, и я приехал. На улицу Марата. Оставалось найти дом 27.

Пришлось покружить, потому что место, куда я попал, было ужасным. Казалось, даже воздух здесь другой — плотнее и грязнее. Освещение было тусклым и шло от окон, фонари были, но не горели. Во дворе нужного дома шныряли какие-то подозрительные личности.

— Че не здороваешься, Серега? — просипел один из них мне вслед, когда я входил в подъезд. Следом я услышал, как он шумно втянул воздух и харкнул мне вслед.

Квартира, в которую я поднялся и открыл ключами, нашедшимися в кармане, выглядела так, словно по ней прошел локальный Армагеддон. Грязная посуда на столе, пустые бутылки из-под пива и водки на подоконнике, окурки в блюдцах, пепел на полу и диване, разбросанная одежда. Едкий запах несвежего белья и застоявшегося табачного дыма. В мусорном ведре — пачки из-под дошираков и пластиковые контейнеры от еды навынос.

— Господи, — ошарашенно пробормотал я, оглядывая этот хаос. Меня аж передернуло.

Мой казанский тезка не просто находился в кризисе. Он активно занимался самоуничтожением. Стремительно деградировал. И делал это весьма успешно.

Что ж… Он уже поплатился, а я…

Я попробую не просто выжить, восстановив это тело, но и доделать то, что не успел в первой жизни.

Но, черт возьми, какой срач!

Глава 2

Не разуваясь, я прошел в единственную комнату. Неубранная кровать, заскорузлое постельное белье, сбившееся осклизлым комом, гора несвежей мятой одежды на стуле, допотопный ноутбук на липком захламленном столе. На тумбочке разбросанные блистеры с таблетками, в основном обезболивающими и транквилизаторами.

Ну прекрасно, только этого для полного счастья и не хватало!

На кухне я обнаружил переполненную мойку. В грязных вонючих тарелках лениво шевелились жирные мучнистые опарыши.

Меня аж затрясло от отвращения.

Почти пустой холодильник встретил меня заветренным сырком «Янтарный», пачкой серых макарон, парой протухших зеленоватых яиц и батареей полупустых пивных бутылок «Балтика». Девятка, разумеется.

В морозилке сиротливо валялась пачка дешевых пельменей с истекшим сроком годности.

Нет, такой едой только последний гвоздь в гроб забивать.

Вспомнились результаты исследований, где я был научным руководителем. Самым сложным пациентам мы предписывали противовоспалительную диету: никакого алкоголя, минимум простых углеводов, акцент на овощах, особенно зеленых и крестоцветных, нежирном белке, полезных жирах. Хорошо также понемногу добавлять в рацион ягоды и орехи. Опыты показывали, что изменение питания давало первые результаты уже через пять дней — снижался С-реактивный белок, ключевой маркер системного воспаления. А воспаление — первопричина многих хронических болезней.

Ладно.

Поморщившись, я выплеснул остатки прокисшего пива в раковину, обильно слил воду, чтобы хоть немного смыть смрад, затем собрал и отправил просроченные продукты в мусорное ведро.

Завтра нужно будет найти ближайший продуктовый и закупиться по-человечески… если найдутся деньги.

Немного подумал и, схватив грязное кухонное полотенце, отправил в мусорное ведро всю посуду из мойки. При этом старался не дотронуться пальцами и не уронить опарышей на пол. Чашка с сизоватой плесенью отправилась туда же.

Отмывать это было выше моих сил.

Через мгновение ведро переполнилось, но этого адского говнища оставалось еще много. Тогда я отправился в ванную. Там картина была еще «лучше», чем в остальных помещениях. Этот придурок, чтобы не мыть посуду, складировал ее в ванной. Непонятно, сколько дней подряд… или месяцев… А сверху засыпал стиральным порошком и залил водой. Вместе с остатками еды это превратилось в какой-то ужасный ужас — в липкую субстанцию зеленоватого цвета. Меня аж замутило от одного вида и запаха.

Я схватил грязный оцинкованный таз и выскочил из ванной, плотно прикрыв дверь.

Нет. С этим я разберусь уже завтра. Если переживу ночь и буду чувствовать себя лучше.

В таз я сгрузил остатки посуды, все продукты из холодильника, блюдца с окурками. Лучше остаться совсем без посуды, чем есть потом из этой. Пусть даже я ее теоретически и отмою.

Тело срочно требовало привычного утешения в виде алкоголя и фастфуда. И чего-нибудь сладкого! Газировки! Шоколада! Чипсов бы еще… При мысли о вкусняшках свело зубы и заурчал живот. Меня аж потряхивало. Кажется, за пачку чипсов «Сметана и зелень» я готов был убить.

Нет, надо держаться!

И я мысленно поставил барьер между своим сознанием и разрушительными инстинктами. Первые две недели однозначно будут самыми тяжелыми. Но если я выдержу (а я выдержу!), то именно в этот период тканевое дыхание начнет улучшаться и метаболизм придет в норму.

Просто. Нужно. Перетерпеть.

За открытым окном шумел небольшой сквер. Отличный ориентир для физической активности — начну короткие прогулки по десять-двадцать минут, затем постепенно буду увеличивать. Все, как завещал когда-то еще Амосов. На себе, между прочим, испробовал. Даже умеренная физическая нагрузка, меньше рекомендуемых двух-трех часов в неделю, положительно влияет на сердечно-сосудистую систему и обмен веществ…

Блин, да о чем я? Я же не пациента уговариваю, мне нужно себя спасать! А значит, прогулки до упора, не меньше десятка километров в день! Буду ходить, пока не упаду! А упаду — буду ползти!

Я улыбнулся.

Но тревога не отпускала. Трудно было поверить, что в тридцать с хвостиком лет можно настолько угробить собственное здоровье. Но клиническая картина была кристально ясной: это тело висело на волоске от катастрофы. Понять это можно было и без Системы: сердце стучит, явная тахикардия, в висках пульсирует, в ушах гул, одышка… Нет, все исправимо, доказано наукой.

Так что я не собирался наблюдать за тем, как тело медленно разрушается. Не для того я получил этот странный, необъяснимый второй шанс.

Взгляд опять опустился на переполненное мусорное ведро и забитый таз.

Нет, это точно выше моих сил!

Как бы я себя сейчас ни чувствовал в этом практически агонизирующем теле, но дожидаться, когда черви расползутся по всей квартире, было чревато. Скривившись от отвращения и боли в измученном теле, я подхватил ведро и торопливо выскочил из квартиры.

За тазом вернусь во вторую ходку.

Ну, как выскочил, скорее, выполз. И побрел, как смог, в сторону мусорных контейнеров. Интуиция подсказала ближайший путь.

Надеюсь, соседи меня не убьют за то, что в подъезде теперь воняет от моего ведра. Тьфу ты — не моего,