Двадцать два несчастья - Данияр Саматович Сугралинов

Поискал документы, порывшись в ящиках стола, в шкафу, на полках. Паспорт валялся на приборной панели в машине — уже видел. Где СНИЛС, полис, банковские карты? Порылся еще — нашел карту Сбербанка в кармане старой куртки. Пин-код, к счастью, нацарапан прямо на самой карте. Видимо, чтобы по пьяни на забыть.

На столе валялось несколько неоплаченных счетов за коммунальные услуги, некоторые с пометками о пени за просрочку. В ящике стола — просроченные рецепты, записная книжка с несколькими телефонами, помеченными только именами или кличками, да пара медицинских справочников, изрядно потрепанных.

Я открыл замусоленный ноутбук, но он запросил пароль. Попробовал стандартные варианты: 123456, password, дату рождения из паспорта — безуспешно. Еще одна проблема.

Первым позывом была мысль, что надо бы все-таки разблокировать. Попробовать еще варианты паролей, или, может, в телефоне есть подсказки, а в край отнести его в мастерскую и попросить разблочить. Сказать, мол, забыл пароль. Однако при мысли, сколько Серега там мог накопить дерьма, за которое мне потом краснеть перед технарями, от идеи я отказался. Не горит. Еще не хватало, чтобы там вообще что-то криминальное было — мне сейчас только этого не хватало.

В прихожей громко загрюкали по двери, да так, что я едва не подпрыгнул от неожиданности. Стук был решительный, агрессивный, совсем не похожий на деликатное шуршание соседки.

— Жирный, открывай! Я знаю, что ты дома!

Голос был низким, с легкой хрипотцой — и совершенно незнакомым. Я подошел к двери, но открывать не спешил. Вместо этого спросил через створку:

— Кто там?

— Открывай давай! Михалыч ждать не любит! — Голос за дверью звучал угрожающе.

Не то чтобы сердце моментально ушло в пятки, но адреналин выработался. Ноги стали ватными, в горле пересохло — похоже, это тело испугалось рефлекторно, без участия разума.

Михалыч. О нем и упоминала соседка. Кто бы это ни был, судя по ее тону и моему самочувствию, добра от него ждать не приходилось.

Я осторожно посмотрел в глазок. На площадке стояли двое крепких мужиков в кожаных куртках. Типичная внешность коллекторов — или братков: короткие стрижки, тяжелые челюсти, холодные глаза. Один из них снова поднял руку, чтобы постучать.

— Жирный, мать твою! Кончай прятаться! Лучше открой по-хорошему!

Глава 3

Мозг лихорадочно работал. Бежать было некуда: второй этаж — это, конечно, не девятый, но и тело у меня, прямо сказать, не спортивное. Серега и на «Веселых стартах» в детском саду вряд ли вошел бы в число призеров.

Звать на помощь бессмысленно: судя по тому, что я уже узнал о репутации предыдущего хозяина тела, соседи вряд ли придут на выручку.

Я глубоко вздохнул, снял цепочку и открыл дверь, стараясь выглядеть спокойным.

— Здравствуйте, — произнес я, удивляясь собственной выдержке. — Чем обязан?

Один из мужчин, тот, что повыше, с небольшим шрамом над бровью, недобро усмехнулся:

— О, посмотрите-ка, как вежливо! Прямо доктор Айболит, а не лох Серый. Что, решил хорошего мальчика изобразить?

— Чем могу помочь? — осторожно спросил я, изо всех сил стараясь не выдать паники.

— Ты дурку косишь или как? — нахмурился второй, пониже и пошире в плечах, похожий на раскормленного мопса. — Михалыч сказал, сроки вышли. Ты должен триста двадцать штук, и он больше не хочет ждать.

Триста двадцать тысяч. Не то чтобы сумма большая. Но то для меня в прошлой жизни, а вот для доктора в районной больнице — зарплата за несколько месяцев. К тому же у хозяина этой квартиры вряд ли имеются хоть какие-то накопления.

— А что насчет отсрочки? — предложил я, лихорадочно обдумывая варианты.

Мужчины переглянулись, явно удивленные моей реакцией.

— Ты, видать, башкой где-то долбанулся, — хмыкнул шрамобровый. — Мы тебе уже три отсрочки давали. Ты в последний раз обещал расплатиться после дежурства. И что? Опять голяк?

— Послушайте. — Я попытался говорить спокойно и убедительно. — У меня скоро будет премия в больнице! Серьезная сумма. Я отдам все до копейки, просто нужно еще немного времени.

Это была чистой воды импровизация, но единственное, что пришло в голову.

— Премия? Тебе? — Мопсоподобный громко рассмеялся. — Ты там людей пачками дохнуть отправляешь, а сам на премию рассчитываешь? Ври, епта, хотя бы правдоподобно, тля!

Я сглотнул. Ситуация становилась все более неприятной.

— Неделя! — твердо сказал я. — Дайте мне неделю, и я верну долг. Полностью.

Шрамобровый прищурился, разглядывая меня с подозрением.

— Что-то ты сегодня странный, Серый. И трезвый. Обычно ты к этому времени уже в хлам.

— Решил завязать с выпивкой, — быстро ответил я. — Новая жизнь, все такое. Зарабатывать нужно. Долг отдать… Домик еще хочу… в Хорватии…

Тот хмыкнул и переглянулся со своим мопсоподобным подельником, а тот выдал:

— В Черногории лучше, там… — Но запнулся.

Его кореш со шрамом после короткой паузы кивнул.

— Ладно, уговорил. Последний раз, жирный. Неделя. Но, если через неделю денег не будет, отправишься в больницу уже как пациент, понял? А лучше — сразу в морг. Михалыч не любит, когда его дурят.

— Понял, — кивнул я. — Через неделю все верну.

— Смотри у меня. — Он ткнул пальцем мне в грудь. — Не вздумай бегать или прятаться. Найдем где угодно. Даже в Хорватии!

— Или в Черногории! — злобно рявкнул мопсоподобный.

Они развернулись и начали спускаться, а я закрыл дверь, прислонившись к ней спиной. Ноги подкашивались от пережитого стресса.

Прекрасно. Просто прекрасно. К списку проблем добавился долг в триста двадцать тысяч рублей какому-то явно не самому доброжелательному кредитору. Такой однозначно не будет просто ругаться, как Марат. Хорошо хоть выбил неделю на погашение.

Только где взять деньги?

Я вернулся на кухню. Хотел налить себе воды, но все стаканы и чашки были грязными, часть я вообще выбросил. Поэтому попил так, из-под крана. Горло пересохло от нервного напряжения. В голове мелькнула мысль, что неплохо бы употребить чего покрепче. Остро захотелось коньяка. Я аж сглотнул. И с удивлением осознал, что это была не моя идея, а, скорее, инстинктивная реакция тела, привыкшего заливать стресс алкоголем.

Странное ощущение — быть одновременно собой и кем-то другим. Мое сознание, мои знания и опыт — но физические реакции и привычки чужого тела.

В правом верхнем углу поля зрения снова появился полупрозрачный