Хроники Тириса. Книга 1 - Василий Михайлович Маханенко

собой весь обзор. Я поймал себя на том, что дыхание сбилось. Включил фильтрацию на максимум, чтобы сбросить лишнюю влагу. Ладони в перчатках стали влажные. Страх сковывал и приходилось бороться с самим собой, вынуждая «Ветер» двигаться туда, куда мне было нужно.

Неожиданно в спину ударил свет. Обернувшись, я увидел чудовищную картину — имперский крейсер начал уничтожать станцию. Из пушек били такие лучи, что металл не плавился, а вспыхивал. Фермы складывались внутрь, словно гигантская рука сжимала их в кулак. Всё происходило в абсолютной тишине. Вакуум съедал звук, и оттого зрелище было ещё страшнее.

Через несколько минут на месте станции не осталось ничего, кроме облака искр и мусора.

Я вцепился в рычаги управления. Только что империя Тирис уничтожила единственный источник работы для тысяч жителей планеты Агрис. Да что там жители — они уничтожили единственный источник моего независимого будущего!

Что же, выбора у меня, по сути, больше не осталось. Только корабль ксорхианцев. Чёрный, мёртвый, с застрявшим в боку обломком станции. Мой последний шанс вырваться с Агриса!

Чёрный силуэт рос, заслоняя звёзды. Я ждал — в любой момент должны были вспыхнуть защитные системы. Раз исчез дрон, вполне может исчезнуть и старенький корвет. Пальцы лежали на кнопке активации аварийной тяги, чтобы рвануть прочь. Но ничего не происходило.

Корабль ксорхианцев висел неподвижно, как обугленный труп. Его рёбра торчали наружу, трещины тянулись по «коже», внутри не дрожало ни одного отблеска. Словно кто-то вырвал из него жизнь ещё раз.

«Ветер» мягко притормозил рядом с обломком станции. Ещё не сдохшие датчики молчали. Ни всплесков энергии, ни излучений. Даже фоновые шумы исчезли. Верилось в это с трудом. Всё нутро говорило, что это ловушка. Но приборы упрямо доказывали, что корабль чужих мёртв. Совсем.

— «Ветер», фиксация, — пробормотал я.

Манипуляторы зацепили край плиты. Корабль завибрировал, подтверждая захват, после чего двигатели отключились, и всё погрузилось в абсолютную тишину. Передо мной был корабль чужой расы, и, что было самым жутким, он ничего не делал.

Выбравшись наружу, я медленно пошёл по обломкам станции. Магниты ботинок цеплялись за металл с глухим щелчком. Каждый шаг отдавался вибрацией, и я ловил себя на мысли, что будто иду по гробнице.

Пройдя почти сотню метров, я остановился в нескольких шагах от корпуса корабля чужих. Сердце колотилось так, что заглушало собственное дыхание. Прямо передо мной зияла чёрная трещина — рваная рана, оставленная ударом. Металл чужого корабля разошёлся, как треснувший панцирь.

Трещина уходила внутрь. Не тоннель, не коридор — просто дыра, за которой скрывалась пустота. Сенсоры молчали. Ни энергии, ни движения. Впервые за все годы этот корабль казался настоящим мертвецом.

Я поднял руку и медленно коснулся края. Перчатка легла на чужой металл. Холодный. Не просто холодный — мёртвый. Как обугленный камень Я ждал всего —: вспышки, удара света, что год назад распылил дрон Мерванов. Ждал, что сенсоры завоют, что костюм дёрнется от перегрузки.

Ничего.

Стало ещё тревожнее. Этот корабль всегда считался опасным. А сейчас он был по-настоящему пуст. Словно решил умереть именно сегодня.

Я включил фонарь на запястье и луч прорезал темноту. Внутренности ксорхианского корабля не походили ни на что человеческое. Стены не были стенами — они напоминали слоёный панцирь, внутри которого что-то органическое давно срослось с металлом. Гладкие участки перемежались с наростами, похожими на застывшие вены. Где-то ткань растрескалась и обнажала слои, будто порванные мышцы. Я ждал движения. Ждал, что хотя бы одна из этих мышц дрогнет. Но ничего.

Магниты зацепили поверхность, позволив перенести вес и заглянуть глубже. Запаха не было — вакуум не пропускал его, но я всё равно чувствовал, каким он должен быть. Сухим. Пыльным. Сладковатым, как у старого трупа.

Решившись, я сделал несколько шагов внутрь. Магниты ботинок глухо щёлкали, будто я шёл по металлу, хотя стены выглядели органическими. Луч фонаря дрожал вместе с моей рукой, выхватывая то гладкие плиты, то похожие на застывшие жилы наросты. Всё было чужим и мёртвым.

Вдруг слева блеснуло. Я повернул запястье с фонарём, освещая новый участок. В стене шла трещина, узкая, но глубокая. Корпус повело от удара, и металл с органикой разошлись, открывая внутреннюю полость. Я наклонился ближе и свет фонаря скользнул внутрь, освещая небольшое помещение.

Там клубился белый туман. Он медленно переливался, словно дышал. Я застыл. Вакуум не позволял существовать подобному. Это не мог быть газ. Не могло быть ничего.

А потом туман дрогнул.

Он двинулся в мою сторону, будто почувствовал свет. Я машинально отступил, поднял руку, но было поздно. Туман вышел из трещины и скользнул прямо на меня. Он не встретил преграды. Прошёл стекло шлема и корпус костюма, будто их вовсе не существовало.

Холод ударил в грудь. Я ахнул и зацепился перчаткой за край стены, пытаясь удержаться. Туман уже был внутри. Я чувствовал, как он вливается в меня — лёгкий, скользкий, чужой. Он не жёг, не душил. Просто входил и занимал пустоты.

Последнее, что я успел заметить, — свет фонаря дёрнулся и выхватил пустой проход впереди. И эту тишину. Слишком мёртвую, чтобы быть настоящей.

А потом всё захлестнуло белым.

Глава 2

— Анализ завершён. Совпадение структуры — восемьдесят два процента. Совместимость допустима.

Голос прозвучал в моей голове. Не по каналу, не через динамики. Внутри меня.

Я моргнул, прогоняя остатки света. Белого тумана не было. Яркого света — тоже. Только мёртвый корабль, тусклый луч фонаря и тишина.

Зелёные надписи визора привлекли внимание. Запасы воздуха — ещё на десять часов работы, энергии — на двадцать. Фильтры в штатном состоянии, повреждений костюма не обнаружено. Значит, жив?

— Давление крови стабилизировано. Нейронная активность выше нормы. Синхронизация завершена.

Я замер. Это было похоже на отчёт костюма, если бы мой костюм умел говорить. Но таких продвинутых моделей в наше захолустье не завозили. Да даже если бы завозили, тратить на него свои накопления я не мог.

— Так, очень похоже на бред кислородного голодания, — пробормотал я для собственного успокоения. Когда проблема понятна и озвучена, она перестаёт быть проблемой. Она превращается в последовательность шагов для устранения. — Походу, фильтры шалят. Надо вернуться к «Ветру».

— Отрицательно. Уровень кислорода в норме. Отклонений в ментальном состоянии не выявлено.

По спине пробежал холод. Это уже не походило на бред.

— Кто ты? — выдавил я.

— Информация отсутствует или не определена. Известна функция: сопровождение носителя.

— Носителя? Ты обо мне? — переспросил я.

— Подтверждение. Совместимость восемьдесят два процента.

— Почему не сто? — спросил я у своего бреда.

— Обнаружено восемнадцать процентов