Капитали$т. Часть 5. 1991 - Деметрио Росси

Алексей? Химкомбинат! Четыре тысячи рабочих, шутка тебе? Да на него экономика всей области завязана! И не только нашей! Там и оборонные заказы, и валютные… Это вам не сахарный заводик! Вы, ребята, в своем уме⁈

— Насколько я знаю, комбинат включает в себя несколько заводов, — спокойно ответил я. — Нас интересует в первую очередь аграрное направление. Ну и разная бытовая химия тоже — с этим направлением мы уже имели дело. И не было никаких проблем. А оборонные заказы нам не нужны.

— Ну а я-то чем могу помочь? — спросил прокурор. — Я же не «Агрохим», директоров не назначаю.

— Вы лучше, — улыбнулся я. — Вы любого директора можете снять. Да так, что мало не покажется! Что я, не знаю, что ли, про директоров заводов? Любого можно брать и сажать. А то и… к высшей мере наказания. Разве нет?

— Это ты верно, — согласился прокурор. — Сажать можно любого, да хоть меня и тебя — найдется за что. А к стенке — это уже через одного… С учетом, так сказать, обстоятельств дела. Но конкретно от меня ты чего хочешь?

— Пусть ваше ведомство возбудится, — сказал я. — Конкретно на химкомбинат, по всем цехам и заводам. Каждый директор, включая генерального, должен будет понимать, что в перспективе тюрьма и зона. Вам же это раз плюнуть.

— Раз плюнуть… — задумчиво повторил прокурор. — Генеральный там Колобов. Его Москва крепко поддерживает. Какие-то родственники там в правительстве…

— И прекрасно! — подхватил я. — Вам позвонят, попросят его не трогать, вы пойдете навстречу! Можно устроить так, что товарища Колобова обманывали его преступные подчиненные! И всем хорошо!

Прокурор усмехнулся.

— Какой ты шустрый! Ты вообще представляешь себе объем работы? И возможные затраты?

Я кивнул.

— Представляю. Миллион вам лично. В машине лежит, в «Ниссане». Это, кстати, тоже вам. — Я бросил ключи от джипа на журнальный столик.

Глаза прокурора заблестели, но к ключам он не притронулся.

— Удобрения, говоришь? Там на комбинате уже какая-то банда… Как бы самим на удобрения не пойти, а, Алексей?

— Мы в курсе, — сказал я. — Вообще, как-то не очень патриотично получается. Чужие пришли на комбинат, и никто им слова не сказал. Решим с ними вопрос, наши проблемы.

Прокурор ухмыльнулся.

— Короче, — сказал он, переходя на деловой тон, — сам я этот вопрос не решу. В любом случае нужно будет с областным прокурором согласовывать. Так что, готовь еще.

— Всегда готов! — воскликнул я.

— Слушай дальше. Будут нужны сигналы с места. Пусть трудящиеся комбината напишут… в наше ведомство, в обком. В исполком пусть напишут, у тебя там, вроде бы, все в порядке?

— Все отлично! — заверил я прокурора.

— Ну вот. И в исполком, и в газету. Так и так, мол, часть товара уходит в неизвестном направлении фирмам, связанным с руководством. А депутаты горсовета пусть позаседают немного и тоже к нам обратятся — провести проверку полученной информации… Мы проведем. По результатам проверки… будет принято соответствующее решение. Понял, нет?

— Отлично! — просиял я.

— Пока не радуйся особо, — осадил он меня. — Этот Давид… Одним словом, опасный человек. Думайте.

Я согласно кивнул.

— А это, — прокурор небрежно поигрался ключами от «Ниссана», — я пока с собой возьму. Постоит у меня. А если не выгорит наше дело, то заберешь.

— Ну что вы, как можно! — вскинулся я.

— Порядок знаю, — важно ответил прокурор. — Но пока обещать ничего не могу. Согласую, тогда расскажу. А кстати, все хотел спросить — отчего Николай на тебя в обиде?

— Понятия не имею, — честно сказал я. — Сам хотел поинтересоваться, да он меня в последнее время вниманием не балует. Что договорено — я вношу вовремя.

Прокурор подмигнул мне.

— Портишь Николаше криминогенную обстановку? Только честно! А? Между нами! Портишь?

— Как можно! — воскликнул я.

— Ладно, ладно, — сказал прокурор сварливо. — Мне-то не нужно это самое… лапшу, так сказать, на уши. Слухи доходят… Уголовник этот…. И потом, кавказцы… А?

— Клевета! — твердо сказал я.

— Ну, дело твое, — согласился он. — Клевета, значит клевета. Все, иди. Будет информация — я тебя уведомлю. Жди!

Домой этим вечером я возвращался пешком. А граждане начальники все же народ пугливый, думал я. Опасаются, страхуются, торгуются, согласовывают… В такое время, когда каждый день на счету! И как раз по этой самой причине у них ничего путного не получалось ни в бизнесе, ни в политике… у граждан наших начальников. Дела нужно делать просто и быстро. Брать и делать. Как некоторые прямо сейчас. Тот же Стерлигов — торгует местами на бирже, которые черт его знает почему — покупают за баснословные деньги. Братья Черные уже гонят на запад составы руды и глинозема. Знаменитый Сильвестр уже захватил половину Москвы и рулит гангстерскими войнами прямо из заключения. А про влияние Отарика Квантришвили еще год назад написали в «Труде». Нельзя у нас долго запрягать, никак нельзя, потому что врет пословица — если долго запрягать, то хоть во весь опор мчись, пункт назначения может просто исчезнуть…

Химкомбинат… Его будущую историю я неплохо знал. Она типична. Через год начнутся проблемы с выплатой зарплат и прочими социальными обязательствами. А через два комбинат встанет и будет стоять вплоть до признания банкротом и последующей ликвидациии. «Крепкие хозяйственники» — руководство комбината во главе с дорогим товарищей Колобовым, украдут, распилят и продадут все, что можно, навешают на предприятие кредитов, а пустые производственные помещения сдадут под склады. Кого-то из менеджмента убьют ближе к середине девяностых, кто-то сбежит за границу… Ничего необычного.

Я, конечно, планирую рейдерский захват. Хотя в девяносто первом году такого термина еще не знали… Рейдерство. Пиратство. Совершенно незаконная история, преступная, раз уж на то пошло. Но у меня есть сильное смягчающее обстоятельство. Я не собираюсь распиливать комбинат на металлолом и зарабатывать на разорении. Я собираюсь зарабатывать на развитии… Но есть руководство комбината во главе с тем же Колобовым. Они будут очень возражать. Есть тот же Давид Абхаз, который будет возражать еще больше. И с ними нужно будет как-то решать. А значит, опять насилие. Возможно — кровь.

Да какого хрена, со злостью сказал я себе. Через два года несколько тысяч простых работяг, которые сегодня на этом комбинате с горем пополам зарабатывают кусок хлеба, этого куска лишатся. Сколько-то из них сопьется или просто пропадет… А я здесь моральные дилеммы решаю — насилие, не насилие…

Через два дня мы уже были в курсе, как выглядит большинство «схем», которые руководство применяло на комбинате для того, чтобы делать деньги. Пара ящиков водки и небольшая сумма наличными очень способствует раскрытию коммерческих секретов. Как и ожидалось, бизнес