Я попала в Запендю! - Маргарита Преображенская

о существовании ключей и Кадваладура, то согласилась бы с Фрейдом и объяснила бы увиденное во сне желанием встречи с любимым, которое подавляется страхом смерти от неизвестной опасности – Эрос и Танатос, как говорится, ничего сильнее этих жизненных сценариев ещё ни в одной сказке не придумали!

Но всё это было действительно до моего попадания в Запендю. Что, если Рагне Стигг нашёл способ связи со мной и таким образом пытался предупредить меня? Он ведь и раньше мне сниться ходил! «Враг наш – совсем не тот, кто мы думали…» Что он хотел этим сказать?! И как же я могу его оставить в такой опасности?! Как он вообще мог подумать, что я смогу прятаться в чащобе и ждать, когда такие дела творятся?! А может, это снова Кадваладур тешится и меня в сомнение вводит, заманивает? Надо срочно посоветоваться с лешим!

Я поднялась с восхитительно мягкого ложа из душистых трав и отправилась на поиски хозяина леса, чуть не выронив синий клубок из бабояговского приданого. Кстати, он был такого же цвета, как тот, который в моём сне Ночь смотала из нитей Млечного Пути. Занятное совпадение! Что бы сказал на это Фрейд? Велемудр неожиданно вышел мне навстречу, когда я уже сбилась с ног, разыскивая его.

Мне бросилось в глаза, что походка лешего будто бы потеряла прежнюю лёгкость и стремительность, и вообще вид у Велемудра был какой-то усталый, да и среди зелёных побегов волос стали заметны желтеющие сухие пряди. Не иначе как по Бабе Яге сохнет! Или причина в другом?! Я рассказала ему сон, вызвавший сначала грустную улыбку на губах Велемудра, а потом мрачный взгляд, обращённый вдаль.

– Вот я и думаю, что мне надо вернуться! – выпалила я.

– И то верно! – поддержала меня прилетевшая Воронесса, выплюнув червяка, за которым, видимо, охотилась до этого. – Как говорится, дорогия гости, не надоели ль вам хозяева?

Червяк поспешил под защиту лешего, а сам Велемудр величественно кивнул мне в ответ.

– Возможно, снов твоих искажения Кадваладура коснулись, поэтому истолковать их трудно. Он ведь уже нашёл к тебе путь, раз ты тень чёрную и прежде тоже видела. Одно можно сказать точно: суженый твой в большой опасности, как и ты сама, и спрятаться от неё негде! – сказал он. – Искажения рано или поздно коснутся и моей чащобы.

– А помнишь, я тебе цветок на экспертизу приносила? – спросила Воронесса.

– Как не помнить? Странный это цветок, – пожал плечами леший. – Ни на один из мне подвластных не похож. Не живой будто. Много раз пытался я его духовным взором рассмотреть, почувствовать, и только пустоту видел, причём каждый раз она словно бы разрасталась.

– Хорошо, что он у меня под окном засох! – с облегчением вздохнула я.

– Засох ли? – усомнился Велемудр. – Уж очень живуч, лепестки-то до сих пор не увяли, значит, корень цел и их питает.

– Пойдём мы! И так загостились! – не унималась Воронесса. – А ты не стой, как чурбан, проводил бы девушек!

Леший вручил мне заметно потяжелевший вещмешок, который я по своей разгильдяйской привычке оставила в лесу.

– Я тут рушников положил штук несколько, мыла два куска, да груши твои лунным светом зарядил, чтобы волшебство твоё природное увеличить. Только ты все козыри сразу перед врагом не выкладывай, про запас береги! – сказал Велемудр. – В хоромах-то не тушуйся, скоро я и сам подоспею. Вот с делами неотложными разберусь и приду.

– Ну, спасибо вам за всё! – Я поклонилась в пояс, обрадовавшись его подаркам.

А если Велемудр сам придёт, тогда мы Кадваладура быстро одолеем. Я, Рагне Стигг и леший, а ещё воевода с дружиной подтянутся, Горыныч, орки, да и просто мирные жители. Эта мысль вселяла надежду. Леший как-то грустно улыбнулся мне в ответ и водрузил мне на голову венок из папоротника и ромашек. Так я и пошла назад. Ели почтительно расступались, тихо шушукаясь у меня за спиной. Лес стал будто светлее, и было это немного странно. Я смотрела по сторонам и не могла не отметить ели с пожелтевшей или осыпающейся хвоей. Осень, вроде, не скоро, так что происходит?

Путь до княжеских хором тоже изобиловал необычными ощущениями. Ноги всё время зацеплялись за какие-то кочки, которых, по ощущениям, не было раньше на пути в лес, что-то похожее было, когда я подходила к груше в ночь нашего последнего свидания с Рагне Стиггом. Когда я чуть не ткнулась носом в землю, задев носком лаптя очередной выступ, Воронесса весело прокаркала очередную частушку:

«По селу иду спросонок,

Ножки спотыкаются,

Под окном стоит милёнок

Меня дожидается!»

Я представила силуэт могучего орка у окна и ускорила ход. К вечеру мы уже достигли первых построек, где жила княжеская прислуга. На завалинке, как клуши на насесте, сидели несколько местных дородных кумушек, рассуждая о том о сём.

– … замуж отдают! – услышала я, обрывок их разговора.

– Замуж?! И кто он? – спрашивал другой голос, более молодой.

– Козёл! – с готовностью ответила первая собеседница.

«Любовь зла, полюбишь и козла!» – вспомнилась мне известная пословица. Ой! А не о княжне ли они говорят?! И что это за козёл?!

ГЛАВА VI. Чужая душа – потёмки, или Запендяйская гештальт-терапия

Я подкралась поближе, надёжно скрываемая наступающими сумерками: хотелось подслушать разговор до конца. Воронесса, сидевшая у меня на плече, тоже сгорала от любопытства.

– Как – козёл?! – изумилась молодая челядинка. – Взаправду, что ли?! Разве так бывает?

– А то нет! – засмеялась её более опытная собеседница. – Да, не боись, не из тех, что у тебя в хлеву рога чешут! Не простой козёл это, а оборотень, сказывают! За такого и я бы всей душой: туловищем дюж, волосом черняв, а как зыркнет глазищами своими красными, так сердце в пятки и уходит! В общем, княжну понять можно!

Мы с Воронессой переглянулись в полнейшем изумлении. Ворона уже собралась прокаркать нечто ругательное в адрес Бардадыма, со слов сплетниц, неожиданно затесавшегося в женихи, но я быстро замотала ей клюв платком: рано обнаруживать себя.

– Да ведь я же слышала, что Горислава другого любит: видели её с Дубыней свет Звездановичем вместе! – возразила молодая девица. – Вот он-то всем женихам жених! И ликом светел, и дороден батюшка.

– Измену он ей сделал, вишь! О как! Вот княжна-то и осерчала! – пояснила её собеседница.

Вот оно что! Как же такое могло