Я попала в Запендю! - Маргарита Преображенская

– Как оказалось, может! – пожал могучими плечами Бардадым. – Княжна осерчала сильно. Оно и понятно: ладо её сразу и вором, и изменщиком оказался. Я стал её успокаивать, и пока говорил с ней, понял, что не помнит она ничего – ни твоего прихода, Ягуня, ни нашего расследования. Только одно у неё в голове осталось: замуж выходить надо. Я тоже прикинулся козликом с прогрессирующей амнезией. И всё бы ничего, но тут Ванадий Пупс явился, вроде как свататься, а я-то помню, сколько горя мы с королевичем этим хлебнули, и первым предложение сделал, чтобы княжну от него уберечь. Она сдуру и согласилась! Дубыне отомстить хотела!

– Герой! – ядовито обронила Воронесса, но от других обвинений воздержалась: было видно, что она уже не сердится. Да и как можно было сердиться на такого мужчину?!

– И Рагне Стигга ты с тех пор не видел? – спросила я.

– Видел, но как-то странно всё было, – покачал головой Бардадым. – После того как с князем эта тряска случилась, зашёл я в покои орочьи (мы с Рагне Стиггом иногда там заседали за чаркой его специального зелья, которое, как он говорил, воины перед битвой принимают), хотел с ним совет держать. Вхожу и вижу: вроде как стоит он ко мне спиной у печи и пишет на ней углем. Я окликнул его, а он повернулся, на надпись мне указал и исчез, словно растворился!

– Что за надпись? – спросила я.

– Тебе, верно, послание, Ягуня! – предположил Бардадым. – Правда, мало он написать-то успел, только «Встретимся!» да «Ищи во сне!». Слова эти потом ещё несколько вздохов моих ярко так алым горели, а потом тоже того… растворились!

У меня в душе вспыхнула надежда и радость от этого краткого «Встретимся!». Значит, всё не так плохо! Может быть, специальное зелье, которое Бардадым принимал регулярно вместе с Рагне Стиггом, спасло его от потери памяти, а моего возлюбленного – от гибели. Не всё потеряно! Этим я успокаивала себя. Но что значит «Ищи во сне!»? Может быть, имелся в виду Кадваладур? Сны во многих культурах считались путешествиями души. А вдруг удастся заглянуть и в душу противника, повстречав её во время осознанных сновидений?

– А князь? – спросила Воронесса, спугнув мои идеи.

– Так и лежит у себя в покоях, в полном беспамятстве, – сказал Бардадым. – Только выглядеть стал тоже странно, не так, как прежде. Да ты сама, Ягуня, посмотри!

Мы прокрались в хоромы, стараясь не привлекать к себе внимания. Внутри всё осталось по-прежнему, но так казалось только на первый взгляд, а если присмотреться внимательнее, можно было заметить, что интерьеры обрели какую-то зловещую тяжеловесную мрачность, а все узоры и обереги, украшавшие стены, словно вывернуты наизнанку неведомой силой. Алый свет, который источали глаза Бардадыма, сиявшие в темноте, словно два мини-прожектора, только усиливал устрашающий эффект настолько, что даже воздух казался пропитанным чуждой, враждебной тьмой.

Пока я и Воронесса прятались за углом, оборотень дал команду о смене караула и вызвался подежурить, пока не придут гриди из нового дозора. Перечить ему никто не посмел: жених княжны всё-таки – авторитет. Оказавшись в покоях, я тихо подошла к князю и взглянула ему в лицо. Облик Володаря по-прежнему оставался величественным и светлым, но было что-то неуловимо иное в этом мужественном лике и могучей фигуре. Только я никак не могла уловить, что именно!

– Что такое?! Почему караула нет?! – прозвучал за дверью зычный голос Гориславы. – Кто здесь?! Выходи по одному!

– Вот же принесла нелёгкая! – проворчала Воронесса. – Что делать будем?

Я бросилась к князю, чтобы влить ему в приоткрытые уста очередную дозу живой воды (её осталось уже не так много в пузырёчке, который я всё ещё держала в узелке за пазухой). Ах, если бы Володарь Светлый очнулся, тогда он мог бы многое рассказать нам, и, возможно, расследование вышло бы из тупика! Я с надеждой ждала результата, но князь даже не шелохнулся. Может, срок годности у воды истёк? Бардадым шагнул навстречу вошедшей княжне, словно хотел заслонить своим мускулистым телом нас с Воронессой от её гнева. Интересно, как судьба свела его с Бабой Ягой? И что вообще такое оборотни? Может, раса такая специальная?

– Я это, ладушка моя, я – твой козлёночек! – смиренно проблеял оборотень, заставив Воронессу снова взревновать, а меня – заволноваться: как бы княжна с Воронессой друг друга не покалечили в борьбе за красавца Бардадыма.

– А с тобой-то кто?! – немного успокоившись, спросила Горислава, вскинув вверх руку, в которой сжимала факел, чтобы пролить свет на сложившуюся ситуацию.

– Гости лесные. На свадьбу нашу с тобой прибыли по моему приглашению! – не моргнув глазом, соврал наш козлик.

– Баба Яга! – воскликнула Горислава, увидев меня, и недовольно сдвинула брови.

После этих слов мне стало как-то не по себе: уж очень выразительным был взгляд у княжны, причём так выражаться юным девам явно не пристало.

– Забыла, что я тебе сказала в прошлый твой приход?! – угрожающе спросила тем временем Горислава.

– Ой, забыла, касатка, запамятовала! – подыграла ей я, хлопнув себя по лбу. – Старость не радость: памяти уже никакой.

– Сказала, чтобы больше твоей подлючести в хоромах этих не было! – заявила княжна.

– Так никакой подлючести и нет: ты посмотри на неё – это же не Яга, а сплошная честность и торжество альтруизьма! – каркнула Воронесса, смело вылетая из-за спины Бардадыма. – Перевоспиталась она, понимаешь?

И где только таких слов нахвататься успела?! Во взгляде княжны отразилось сомнение, будто она внезапно что-то вспомнила, но не могла пока понять суть осколков искажённой памяти.

– Стража! – беспомощно крикнула Горислава, кажется, испугавшись своих сомнений, и из коридора послышался звон кольчуг и быстрые шаги приближающихся гридей.

Вот ведь горе-то: ещё и «посодют», как говорится!

– Не гони Ягу, чадо моё милое! – как гром с ясного неба, прозвучал чей-то голос у меня за спиной. – Жизнь она мне спасла! Не гони, а поклонись ей земно да благодари неустанно!

Низкий, густой и властный, но при этом бархатисто обволакивающий, он будто раздался в сердце каждого, кто был сейчас в княжеских покоях!

– Батюшка?! Очнулся! – не поверив своим ушам, прошептала Горислава и залилась слезами.

– Княже! – радостно вскричали вошедшие гриди, а Бардадым почесал за ухом от неожиданности.

Через несколько минут все в хоромах – от воеводы до самого последнего челядина – воздавали мне хвалу