Огненная царица - Мэй Линь

Сяо Гу торопливо нырнул внутрь, и – о милосердная Гуаньинь, да что же это такое?! – внутри ничего не было. То есть нельзя сказать, чтобы вовсе ничего: внутри была какая-то бумажка, фотография человека, похожего на китайца, и паспорт хозяина, но самого главного, денег, внутри не было.

Проклятие! У Сяо Гу от злобы сперло дыхание.

Сначала он подумал, что деньги украли лисы, однако потом вспомнил, что уже после лис, на вокзале он лично нырял в бумажник, чтобы вытащить сто долларов для кондуктора, а значит, деньги увела хитроумная Мэй Линь! Если так, чем же она лучше негодных оборотней?

Сяо Гу весь кипел! Сейчас он постучит в окно и потребует остановить грузовик и выдать ему его долю…

Однако, чуть поостыв, он понял, что это было бы глупостью неимоверной. Разве он на месте Мэй Линь отдал бы так просто эти деньги? Никогда. А что бы он сделал? Полез бы в драку, само собой. Вот и Мэй Линь, конечно, полезет в драку, да еще и не одна, а со своим приятелем. Хотя, между нами говоря, ее и одной будет достаточно. Если она разбросала целое лисье гнездо, можно себе представить, как она отделает несчастного Сяо Гу…

Сяо Гу задумался и приуныл. По зрелом размышлении он решил ничего покуда Мэй Линь не говорить, однако вернуть свои законные деньги при первой же возможности. А пока он стал вертеть в руках паспорт хозяина. Из чистого любопытства он открыл его и стал читать, что там написано.

Впрочем, читать – это сильно сказано. Сяо Гу не силен был в иностранных языках, однако ему нравилось думать, что он все-таки способен кое-что понять, например, слово «хэлло», встреться оно ему в паспорте.

К сожалению, сколько он ни смотрел, слова «хэлло» в паспорте он так и не нашел. Зато он увидел, как зовут хозяина, а то к тому моменту он уже совершенно забыл его иностранное имя. А звали хозяина А-лэ… Алэ-кэ… Пресвятые архаты! А-лэ-кэ-сань, и что-то еще сверх того! Да разве может человек носить такое имя? С таким звуком только унитаз раскалывается, после того как в него по большой надобности сходит сразу двадцать посетителей. Но уж никак не человека следует так звать. Алэкэсань… Такое слово трудно даже видеть, не то что повторить вслух…

Остаток пути Сяо Гу провел в величайшем унынии. Все, что составляло смысл его жизни в последние пару дней, неожиданно провалилось к гуям собачьим. Их везли куда-то к черту на рога, где, может, и пообедать не дадут, и вдобавок, хозяин лежал без сознания. И даже последнее, что могло хоть как-то примирить Сяо Гу с действительностью, а именно толстый хозяйский кошелек – так вот этот самый кошелек неожиданно обманул его ожидания.

Неизвестно, как далеко бы в своем отчаянии зашел Сяо Гу – не исключено, что очень далеко, Китай по количеству самоубийств занимает одно из первых мест в мире, – но тут, на счастье, они приехали.

Грузовик остановился прямо в горах, у небольшого дома на отшибе.

Сяо Гу оглянулся и увидел, что ниже дома метров на четыреста в ущелье расположена деревня с коровами, свиньями и тутовыми деревьями. Поняв это, Сяо Гу немного приободрился. «Где есть свинья, там проживет и человек», – так гласит старая народная пословица. А другая, тоже старая, гласит: «Сперва умрет свинья, потом – человек». Смысл этих пословиц простой – свинью в крайнем случае всегда можно съесть.

Пока Сяо Гу бодрил себя такими мыслями, Мэй Линь и ее знакомый вышли из кабины и подошли к кузову.

Сяо Гу подумал, что неплохо бы познакомиться поближе.

– Меня Сяо Гу зовут, – несколько заискивающе сказал он парню: уж больно тот был здоров, собака.

Тот посмотрел на него и молча кивнул в сторону хозяина: неси, мол.

– Я устал, – сказал Сяо Гу жалобно. – У меня важные дела. Я хочу есть.

Мэй Линь поглядела на него ласково, но что-то в этой ласковости было такое, что Сяо Гу сразу позабыл про голод, кряхтя, взвалил хозяина себе на спину и понес к дому, проклиная по дороге всех на свете лис, всех девушек и до кучи – всех иностранных чертей, которые только ступили на древнюю китайскую землю или еще ступят в будущем… Сзади него, угрожающе помалкивая, шел здоровенный водитель, и замыкала всю процессию беспечная, как птичка, Мэй Линь.

До дома было шагов пятьдесят, не больше, но и за это короткое время Сяо Гу взмок, как лягушка. Раньше ему помогало чувство долга и любовь к хозяину. А теперь какая же может быть любовь, если у хозяина ни гроша в кармане нет? Из каких же денег он будет платить Сяо Гу его законные пятьдесят юаней, я вас спрашиваю? Нет, лучше об этом не думать, честное слово, а иначе, того и гляди, умрешь от расстройства!

Сяо Гу тащил на себе неимоверно тяжелого господина, и каждый его килограмм давил на Сяо Гу неумолимо, как воздушные атмосферы.

Про атмосферы ему Жэнь Тун рассказывал, наевшись арбузов и плюя семечками в прохожих. Они тогда устроились на крыше дома Жэнь Туна, ели бесплатно арбузы, а корками бросались сверху вниз прямо в проходящих мимо людей.

Да, так вот: Жэнь Тун рассказал, что воздух, оказывается, хотя и прозрачный, но тоже что-то весит. А поскольку воздуха над нами – многие километры, то и набирается довольно приличный вес, который давит на человека и прижимает его к земле. Этот воздух измеряется в атмосферах, и на человека давит целый атмосферный столб. Если бы не эти атмосферы, все люди давным-давно улетели бы с Земли к чертовой бабушке, потому что Земля якобы очень быстро вращается вокруг своей оси – это открыли богатые иностранные ученые.

Сяо Гу раньше никогда не чувствовал на себе давления атмосфер, а теперь вдруг понял, что Жэнь Тун и иностранные ученые правы – столб вместе с хозяином давил на него со страшной силой.

Но вот, наконец, слава Гуаньинь, муки его закончились, и они подошли к дому.

Дом был как дом, деревянный, не новый, довольно просторный. Таких домов в каждой зажиточной деревне по десять штук, ничего особенного.

Особенным был хозяин этого дома. Седоволосый старец, он встречал их на пороге. Спина у него была прямая, взгляд – лучистый, хитрый, рот полон своих, а не железных зубов, лицо живое и умное. Седые его волосы повязаны были в пучок наверху – так, как это принято у даосов. На плечи был наброшен белый плащ.