Ливония. Продолжение - Андрей Готлибович Шопперт

спокойно забрались на стену и, подобрав копья убитых стражников, встали, изображая убиенных. Так себе маскировка. Немцы были в красных штанах и синих чулках и на голове шлем с пером, а диверсанты в зелёном с коричневым цветах. Но и нужно-то им минуту другую простоять, пока остальные не поднимутся. Да мало ли в городе всяких разных ландскнехтов и прочих вооружённых отрядов, то же ополчение городское может быть. Стоят, значит, охраняют.

И трёх минут не прошло, как все одиннадцать человек оказались на стене. Юрию пришлось хуже всего, с момента ранения под стенами Нейшлосса прошло всего ничего, и рука ещё полностью не зажила, хоть рана и была не сильно опасной, так, кожу разорвала пуля. Товарищи помогли, потянули за верёвку и подняли командира на стену. Ему только покрепче уцепиться за верёвку осталось.

Событие сорок седьмое

Наблюдая, как готовятся поместные и артиллеристы, Егор Коноплёв решил, что это всё затянется на весь день и почесав репу, решил, что их зачем-то ведь учили, как на стену с помощью кошек и верёвок взбираться. Чем эта стена хуже⁈ Пусть и она испытает силу гренадёра.

— Тихон, вернись на корабль и штук пять кошек прихвати…

— Так мы взяли, вон у лодок три мешка лежат, — сотник ткнул пальцем в сторону сгрудившихся у причала шлюпок, доставивших их с кораблей.

— Так чего ждём, пока нам ворота сами немцы откроют, берём мешки и идём… — Егор оглядел здания посада и виднеющуюся за ними красную кирпичную стену с башнями.

— Стрелков с ребятами вон к монастырю пошли, — Тихон указал на белую стену метрах в трехстах от них.

— Выдвигаемся.

Их не так много и осталось. Сотню пришлось «одолжить» князю Палецкому в добавок к его послужильцам, сотню оставили в Выборге, два десятка в Орешке, и пятьдесят человек в Нарве, они должны вернуться на отремонтированных кораблях. Так что от четырёх почти сотен гренадёров осталось чуть больше сотни. Так ещё десяток Хомы охраняет Юрия Васильевича. Выходит, с ним даже меньше сотни.

До монастыря добрались быстро.

— Ткнись в ворота, — одному из десятников указал Коноплёв. Ну, что и следовало ожидать, ворота заперты.

— В монастырях полно серебра, — подмигнул Егорке Тихон.

— Угу. Только некогда…

— Спрячут. Чует моё сердце сейчас яму копают, — свёл брови сотник и даже носом шмыгнул, показывая, как жалко ему серебра, что монахи сховают. Эти латиняне жадные, страсть, не хотят с русскими золотом и серебром делиться.

— Десять минут у тебя. Уговорил.

— Семён, Андрей, Ёрш, кидайте кошки на эту стену!

Никто по лезущим на стену монастыря не стрелял, никто кипятком или смолой сверху не поливал, даже камней на голову не кидал. Трое гренадёров спокойно забросили кошки на стену метров пять высотой и за несколько секунд оказались на стене уже. Следом лезли следующие.

— К воротам! — Ерш — десятник одного из лучших десятков среди гренадёров, махнул рукой в сторону ворот запертых и исчез, видимо как-то слез со стены, уж навряд ли прыгнул с пяти метров. Можно ноги по самые зубы обломать.

Егор оглядел припортовую территорию, никакой опасности не углядел и махнул рукой, ощетинившимся во все стороны тромблонами, потешным следовать за ним. Правда, у ворот чуть задержались с той стороны дергали, наваливались на ворота, снова дёргали. Пару минут там пыхтели и крыли матом хитрожо…умных монахов, что такие запоры придумали. Наконец створки ворот заскрипели на несмазанных маслицем петлях и отворились внутрь, предъявив всем красную в ржавчине и глине рыжей широкую харю Ерша.

Зашли в монастырь тремя десятками. Он не сильно и большой. Метров семьдесят в самой широкой части. Стена не квадрат или прямоугольник, скорее треугольник и они в его тупом угле.

— Давайте вы направо, Ерш, ты со своим десятком налево. Тихон, пошли с десятком со мной вон к той колокольне, чего-то там точно копают, прав ты оказался.

Егорка лёгкой трусцой двинулся к группе монахов в чёрных рясах, склонившихся над чем-то. Стояли они спиной к гренадёрам и что-то оживлённо обсуждали. Пришлось гаркнуть на них и распихать, чтобы тоже взглянуть, чего там прячут. Сначала Егор огорченно вздохнул. Никаких мешков с серебром там не наблюдалось. Люди с деревянными лопатами были и даже с заступами были, но не золото с серебром прятали, они… Нда. Они раскапывали заваленный подземный ход. По крайней мере так это смотрелось сверху. Стены с кирпичной кладкой и свод тоже из кирпича, но часть свода обвалена и монахи отгребают землю и пытаются сдвинуть большую глыбу соединенных раствором кирпичей.

— Куда спешим? — поинтересовался явно у старшего здесь… Как там у них эта должность называется? епархиальный архиерей, игумен, аббат? Но дядька в чёрном пилиолусе, тогда как все простоволосы и работают, а этот руководит, покрикивая на землекопов.

Вопрос Коноплёв задал на немецком, не сказать, чтобы знает как родной, но учили же больше десяти лет.

Аббат, пусть будет аббат, отступил назад на шаг от великана в коричневом кафтане со зверской рожей и, оступившись на краю ямы, полетел в неё, размахивая руками, аки голубь. Взлететь пытался. Но нет, грехи видно вниз потянули. Он упал на обломки кирпичей и принялся орать как потерпевший. А ну, да, он и был потерпевшим.

— Ход этот куда ведёт? — зыркнул Егорка на ещё одного монаха и чтобы и этот не улетел, придержал его ручищей.

— В Ревельскую крепость, — попытался отодвинуться от великана мелкий монашек, старенький, видимо потому в яму и не загнали.

— В крепость?!! Братья, давайте быстрее раскапывайте, нам тоже в крепость надо! — гаркнул на монахов Егор, те не отреагировали и только, когда гренадёры на них тромблоны навели, принялись вновь выкидывать из ямы кирпичи и осыпавшуюся глину лопатами.

Стали подходить с обеих сторон гренадёры, отправленные в обход.

— Мешки с серебром сложены у выхода из часовни. Подсвечники, лампады, купель, полно всего. Есть и талеры, — склонившись к уху стоящего на коленях Егора и разглядывающего расширяющийся вход в подземный ход, прошептал Ёрш.

Событие сорок восьмое

Барон фон дер Рекке вместе с сотней, что ему выделил Костров, пока бездельничал. Все были чем-то заняты, одни настраивали миномёты, чтобы выбить ворота, вторые мастерили лестницы, а Коноплёв с сотней гренадёров вообще куда-то исчез. Князь Палецкий со своими людьми и приданными гренадёрами зачищали предместья Ревеля и перестреливались с ливонцами, что со