Два сапога – не пара - Вита Алая

— Может всё-таки цель какая-то другая, более реалистичная? — с сомнением спросила Альбина.

— Нет. Есть другой путь, — хитро подмигнул Гедеон. — Я построил бы Утопию. Совсем маленькую для начала, чтобы никто не возражал. Такую, которая может существовать на пожертвования. Своеобразный социальный проект. И которую искренне будут восхвалять все её граждане. Наполнил бы её гемадилом и принимал глав других государств с гуманитарными миссиями, по очереди сворачивая им мозги набекрень. Чтобы они, якобы впечатлившись, решили присоединиться к проекту! Войти в состав этой Утопии. Конечно, сначала заинтересуются оставшиеся малыши, которые держатся только на доброй воле крупных игроков политической арены по причине отсутствия угрозы с их стороны. Но постепенно всё это будет нарастать, как снежный ком. Эффект сотой обезьяны тоже никто не отменял. Таким образом, автономность и мощь Утопии будут расти, и никто не заметит, как все начнут ходить строем, пуская розовые слюни и радуясь власти «бархатного тирана»!

Макс внутренне вздрогнул от такой перспективы, но потом засомневался:

— Мне кажется, тебя чересчур унесло в фантазии. Разве такой проект более надёжен, чем те же цветные революции? А тут все ставки на одно поле.

— Вовсе не обязательно! Даже если будут какие-то временные откаты, репутацию можно восстановить, особенно когда можешь убедить кого угодно в чём угодно. Одна беда…

— Какая? — спросила Альбина.

— Мы в этом случае не жильцы. Он просто обязан найти нас и уничтожить. Вкупе с ректором, кстати. Потому как вся идея держится на том, что никто не узнает про инфомагию. Ну, вас, Максим Архович?… — преподаватель кивнул, подтверждая, что согласился на такое прозвание, — и Резника ещё можно постараться привлечь на свою сторону…

— Я намерен этого не допустить, если твой Эао-как-его-там правда поможет.

— Ой да, не надо, тогда нам совсем конец, — поддакнула Альбина.

— Может, нам обоим остаться здесь? — спросил её Гедеон.

— Так он же придёт сюда рано или поздно — ты сам сказал, — возразила девушка. — Как бы твоим шидам хуже не стало. На каждый горшок найдётся крышка, ты же знаешь. В крайнем случае, сбросит сюда светочастотную бомбу или что-то вроде того. Давай лучше наоборот — ты с нами вернёшься? Ну что тебе прям такое грозит? Этот Краузе ведь до сих пор тебя никак не принуждал?

Гедеон почесал в затылке:

— Ну да, в целом, мне кажется, я уловил его характер — он любит обман и подковёрные игры. Но взгляд… Сначала я не понимал, что меня коробит. А теперь готов поручиться, он вполне способен отдать подручным жёсткий приказ. Чистый дьявол из древних суеверий, если подумать! Мягко стелет, да жёстко спать.

— Не демонизируй противника, — осадил его Макс. — Ищи, как сделать его менее страшным, а не более. Не то сам выполнишь за него половину работы. Краузе в любом случае обычный человек. И если как следует постараться, мы его победим.

— Да как же, с его-то ресурсами… — возразил Гедеон.

— Ты хочешь быть моим подопечным или нет? — строго спросил преподаватель.

Студент сглотнул, словно испугался, что его лишат привилегий, и поспешно кивнул. Так значит, он «прятался» не из юношеской надменности, которая всё знает лучше «заскорузлых старичков», а наоборот — ощущал себя недостойным? Да что творится с современной молодёжью? Почему они такие затюканные? Или всё дело в том, что заклинатели априори ощущают себя ниже магической элиты? Впрочем, это слишком глубокие размышления на какое-нибудь более мирное время.

— Тогда слушай, что я тебе говорю, — Макс продолжил делиться премудростями, которые когда-то втолковывал ему Кох. — Если противник превосходит в силе, просто не атакуй в лоб. Используй мозги, ищи слабости. Одну ты только что назвал: огласка. Но это грязный метод на крайний случай, потому что на таком поле нас тоже легко переиграть — дискредитация источника называется, — маг сглотнул горький ком, ведь именно это случилось с ним, и нельзя сказать, что он так уж легко отделался. — Просто Краузе с его Утопией, если ты прав, доверия потом уже никогда не будет — это называется «запятнать репутацию». К тому же, подобный исход скорее равноценен обоюдному проигрышу, что, несомненно хуже, чем победить, но всё же лучше, чем проиграть самим. И это я лишь навскидку ткнул. А если мы как следует подумаем с правильным настроем…

Глаза Гедеона зажглись надеждой. Похоже, пораженчество преодолено. По крайней мере, пока. Что же за детство было у парня, если самым ценным подарком для него стала способность прятаться на виду, а фигуры у власти вызывают то слепую доверчивость, то мгновенную фрустрацию? С полным отключением критического мышления, которое в других вопросах явно имелось. Но, пожалуй, не стоит выяснять это прямо сейчас. Особенно будучи одной из таких фигур по отношению к нему. Сначала надо подкрепить доверие делом.

Яблок набрали полную «сумку», то и дело отгоняя красочных бабочек, которые залетали в рощу с соседних участков. Гедеон тихо шептал им: «Вернись на своё рабочее место», — потом легонько дул, и они упархивали! Похоже, не только животные тут приставлены к делу.

А обратно Шац предложил пройти немного другим путём. Вместо того, чтобы напрямик отправиться к видневшимся вдалеке «дубам» и скале, они начали подниматься по пологому склону параллельно им.

По эту сторону от жилья высокой растительности было меньше, чем в районе портала — разве что редкие кустики да пара плодовых рощ; так что пейзаж можно было назвать полями. А вот возвышенность холмом — с натяжкой: складки местности, если сравнивать с морем, тянули от силы балла на два, и то очень вальяжные.

Достигнув «гребня», Гедеон указал вправо, ещё дальше от селения. Там, на следующей «волне» возвышался обугленный остов гигантского дерева.

— Каверна с гемадилом — недалеко от того дуба. Но нам туда лучше не ходить. За ней всегда приглядывают родичи Эаолая.

— Как же тогда первой экспедиции удалось его набрать? — спросил Макс в пространство.

Он не рассчитывал, что Шац знает ответ. Ведь тот не читал отчёт и мог вовсе ничего не знать об экспедиции. Но студент его удивил:

— Эаолай разрешил. За это его потом поругали немного. Но он хотел посмотреть, как изменились люди за прошедшие века. Доказывал, что раз мы сами открыли портал, то чего-то достигли.