Хозяйка - Степан Александрович Мазур

что-то после себя. Украшенная тобой ракушка, связанная в узелок трава, из которой можно плести узоры, узоры на дощечках — всё это понятно для визуального восприятия, всё это можно передать другим. Научить. Показать. Почти по схеме «повторяй за мной», «делай как я».

Принято считать, что мозг начал расти, когда обезьяна перешла с поедания плодов на всеядность, и в особенности на мясо, что в идеале стало жаренным на костре. Но что, если мозг начал расти, формируя новые связи в следствии получения нового опыта, а уже для закрепления их результата стал требовать нового источника питания, белков, аминокислот, сахарозы. Что, если мозг заставил гоминид собирать и охотиться? Мозг заставлял тело меняться в угоду времени.

Да, у гориллы останется сила в руках, с которой Хомо Сапиенсу не совладать. Но сам будущий человек изменил руки, чтобы делать искусные вещи, которые способны победить и переиграть сильных соперников. И за победу ответственно воображение. Оно помогло одолеть более сильных и приспособленных к окружающей среде неандертальцев.

Ведь там, где неандерталец приспосабливался под природу, наращивая мышечную массу и развивая инстинкты хищника, кроманьонец сам начал приспосабливать природу под себя. Это при том, что мозг рос у обоих. Но использовался иначе только одним.

Человек, как социальная единица, не только адаптировал природу под себя, но не стеснялся истреблять всё, что несло ему угрозу. Он уже не охотился, он убивал. Целенаправленно, прекрасно понимая результат, который уже себе представил.

В то же время он развивал и другие социальные парадоксы: забота о ближнем, даже раненом, похоронные обряды тех, кто уже не приносит пользу племени, но остался в их памяти. В этом нет практического применения. Что умерло, то не приносит выгоды будущим поколениям. Тем не менее, пляски у костров, плач, ритуальные песнопения и само понятия сострадания, сопереживания и сочувствия — обратная сторона военного ремесла.

Мозг уже не просто требует добыть еды, но и способен помнить всё, что было ранее. Это как полезный опыт с передачей навыком потомкам, так и чувственное восприятие. Член племени помнит, с кем ему было хорошо. И будет защищать то, что дорого, а после развивать жертвенность во имя справедливости. Какой он её понимает.

Траве требовались миллионы лет, чтобы победить деревья. Паразитам, грибку и вирусам сотни миллионов лет, чтобы упрочить положение в животном царстве. Но человеку, как остросоциальной гниде потребовались лишь жалкие десятки тысяч лет, чтобы победить всё, что видел.

От первого осознанного выращенного урожая пшеницы до прилунения на естественном спутнике Земли, прошло всего ничего по меркам Вселенной. В нас столько потенциала, что сами себе удивляемся. Весь вопрос лишь в том, как мы его используем.

Я вот, например, создал искусственный интеллект, добавил модуль чувственного восприятия, а теперь жертвую мозгом, чтобы показать ему, что значит быть человеком.

Выживу ли я при это? Конечно, ведь это симбиоз для двоих. Ноя борется за мою жизнь, желая получить новый опыт также, как мой мозг пытается адаптироваться под новую реальность.

Мир вдруг посерел, затем посветлел. Заиграла прекрасная музыка, состоящая из отдельных звуков, но на таких инструментах, которых не существует в земной культуре. Романтики могли бы назвать это «музыкой сфер», и наиболее точно это отобразилось бы в индустриальной музыке, но ведь даже само понятие «космическая музыка» придумали мы. В вакууме нет звуков.

А здесь — есть. И я как какой-то дельфин ловлю эти волны за гранью восприятия человеческого слуха. А всё потому, что нам нахрен не нужно слушать дельфинов. Мы считаем их разумными условно, навесив те же ярлыки, по которым привыкли мерить мир. И даже сама система тестирования, эти пресловутые баллы — ай кью, это просто уловка, чтобы выделять других.

В то же время миром могут править президенты с уровнем ай кью ниже тапочка. Общество даже подвинет к нему ядерный чемоданчик и даст коды доступа к ракетам. Но использовать не позволит. Потому что «быть» и «казаться» — это разные уровни восприятия действительности. Гений, задумавшись о формулах, может спалить дом, забыв выключить чайник на плите. А человек с синдромом Дауна может спасти котёнка из горящего дома, открыв окно и прослыть героем. Он не будет думать, что делать. Он просто сделает, и пусть общество даёт оценку его поступкам. Так и оказывается, что социальная гениальность и индивидуальные отдельные показатели — разнятся. Не всякий умён, кто им кажется. Не всякий туп, на ком поставили крест в школе. К некоторым просто не нашли подход по той или иной системе оценочного восприятия. И вот первые программисты — аутисты, а силе духа нас учат инвалиды. А средняя прослойка человека обыкновенного только учится для себя понимать, что значит разница между «силой воли», «волей духа» и «свободой» как таковой.

Свет стал ярче, музыка громче. Мозг пришёл в себя от первого удара информационной волны и начал включать основные системы, сбросив показатели на перезагрузке. Но тот свет, что я вижу, я не «вижу», я его придумал. И музыка эта — не «звучит». Это обманка, которую мозг придумал для нас, чтобы мы не сошли с ума. Ведь больше всего его пугает всякое отсутствии информации.

Человек может сойти с ума в искусственно созданных камерах тишины без единого звука, запаха, цвета-света. Ему постоянно нужен шум, путь даже фоном. Потому некоторые люди заснут только с включенным телевизором, а другие едва ли переживут «белое безмолвие» в Артике, когда уже одного сплошного белого цвета хватает, чтобы сойти с ума. Ведь белый это отсутствии цветов ровно также, как чёрный — их полное смешение. Для романтиков же это звучит как «тьма — лишь отсутствии света».

Но с точки зрения науки, тьма — естественное природное освещение. Почти вся Вселенная состоит из тьмы и тёмной материи, лишь лёгкими светлыми вкраплениями горят звёзды в этом бесконечном тёмном пространстве, а подсвеченное межзвёздное пространство чаще украшено для нас разными красками лишь для того, чтобы не чувствовали себя дельфинами на берегу, которого просят написать хотя бы примитивный код, раз такой умный.

Мы бесконечно глупы. И всё же, мы очень пытаемся поумнеть. Если нас создало нечто, вроде Бога, то оно может нами гордиться. Путь, который мы прошли за столь короткий срок — уникален. Динозаврам не хватило и сотен миллионов лет, чтобы создать пукающее приложение. А мы — можем. Ровно также, как спасти или уничтожить всё что угодно в биосфере.

И почему я, человек, который знает десятки языков, бывал в сотнях страх и жил в десятке уголков мира, не