Хозяин антимагии 2 - Миф Базаров

— Он погиб. Год назад вместе с моим отцом, где-то в экспедиции за внешним кольцом.

Константин Иванович коротко кивнул.

Повисла тишина.

Мы постояли ещё какое-то время молча, глядя, как последний кровавый край солнца исчезает за линией горизонта, окрашивая пустыню в глубокие фиолетовые тона.

* * *

Ночью на дежурстве стояли все шестнадцать отрядов роты Долгорукого, но одновременно дежурили только два, поочерёдно сменяясь. Мне выпало патрулировать сначала с отрядом Нади, потом Амата, и это было к лучшему. Вопросов к обоим накопилось немало.

Вначале шли с Кировой вдоль периметра лагеря, проверяя посты.

Ночь была тихой, но холодной. По ощущениям казалось, что на улице не больше плюс пяти.

Небольшой вечерний ветер шевелил полы плащей, да где-то вдали кричала ночная птица. Надя шагала рядом, её тёмные волосы, выбившиеся из-под фуражки, очень красиво колыхались на ветру, и я ловил себя на том, что постоянно засматривался на них.

— Ты сегодня хорошо держалась, — сказал я, чтобы разрядить молчание.

— Спасибо, — она улыбнулась. — Хотя без тебя не справилась бы.

— Не преувеличивай.

Надя рассмеялась, но тут же задумалась.

— Знаешь, я думала, что здесь, на границе, всё должно быть по-другому. Честнее.

— А что не так?

— В столице каждый генерал подсиживает другого. А продвигаются только те, у кого связи.

Посмотрел на неё.

— А как же твой отец? Он же адмирал и больше десяти лет возглавлял Адмиралтейство. Разве он пробился только благодаря связям?

Надя засмеялась.

— Ты не поверишь. Но это просто стечение обстоятельств.

— Каких?

— Отец женился на маме, Александре Бестужевой. А её род, ну, скажем так, имел вес при дворе. Пока не стал настаивать на реформах.

Я поднял бровь.

— Ты не подумай, — Кирова рассмеялась снова, но в её глазах мелькнула грусть. — У них была любовь. Настоящая, искренняя.

Девушка неожиданно прижалась к моему плечу, и я почувствовал лёгкий запах её духов: что-то цветочное, едва уловимое.

— Что же случилось? Почему вы уехали из столицы?

Надя замолчала на мгновение, будто собираясь с мыслями.

— Три года назад в столице были… волнения.

— Волнения?

— Некоторые роды поняли, что если империя будет развиваться при Михаиле Романове так же, как при его отце и деде, то мы деградируем. Свалимся в тупик.

Мы подошли к посту, где на дежурстве стоял Митя. Он услышал последние слова и насторожился.

— Род мамы — Бестужевы, он был среди тех, кто пытался донести это до Императора, — продолжила Надя. — Но их выставили чуть ли не бунтовщиками.

— А твой отец?

— Он тогда возглавлял Адмиралтейство. Даже пытался на аудиенции оправдать их, но…

Она замолчала, надолго остановив свой взгляд где-то в темноте Старого города.

— В своё время отец предлагал реформы на флоте, новые типы кораблей с усиленной магической защитой. В академиях — больше практики для курсантов, меньше зубрёжки. В управлении — отказ от продажи должностей.

Митя, стоящий на посту рядом и не проронивший ни слова, вдруг сжал кулаки.

— И что?

— Императору кто-то хорошо промыл мозги.

— А потом?

— Отца не отстранили сразу. Он был лучшим в своём деле, но им надо было как-то поставить его на место. Начались покушения.

Голос Нади дрогнул.

— Сначала на родственников мамы, так как они открыто говорили о своей позиции. Потом на неё саму, чтобы заставить отца остановиться. А потом… — девушка на секунду замолчала, — её убили.

Я почувствовал, как по спине пробежал холодок, а затем злость.

— Отец две недели искал убийц. И вырезал всех за одну ночь.

— И это стало поводом для его смещения?

— Да. Но настоящая причина в другом.

— В чём?

— Род убийц был связан с влиятельными людьми при дворе. Они боялись, что правда дойдёт до Императора.

Посмотрел на Митю.

Его пальцы впились в приклад ружья так, что костяшки побелели.

— Значит, даже здесь, на краю империи, тот же самый бардак, — тихо сказал он.

Надя вздрогнула от неожиданного голоса моего друга, похоже, она только сейчас заметила его. Вздохнула.

— Да, — кивнула она, — просто здесь он менее заметен.

Мы ещё какое-то время стояли втроём, слушая, как ветер шепчет в развалинах.

* * *

Тени от костра дрожали на лицах солдат, разговоры стихали, сменяясь тихим потрескиванием дров. Ночь выдалась холодной, и даже магические амулеты, разложенные по периметру лагеря, не могли полностью отогнать ощущение опасности. Я сидел на бревне, разбирая карту местности, когда ко мне подошёл Амат.

— Ты когда намерен идти исследовать муравьидов? — тихо начал он без предисловий.

Я не поднял головы, продолжая водить пальцем по карте.

— Сначала нужно разузнать всё и организовать вылазку.

Амат сел рядом. Он наклонился вперёд, будто боялся, что его слова услышат другие.

— Не вздумай идти без меня.

Я наконец посмотрел на него. В глазах Жимина читалось нечто большее, чем просто желание помочь. Это был страх — страх, что я оставлю его в неведении, что пойду один и сделаю что-то необратимое.

— Здесь без тебя ничего не провернёшь, — ответил я, слегка усмехнувшись. — Раз уж ты в курсе дел с антимагическим веществом, придётся воспользоваться твоей помощью.

Амат напрягся.

— Что ты вообще планируешь?

Я отложил карту и вздохнул.

— Никто до сих пор не смог как следует изучить муравьидов. Тем более их колонию. Но если они где-то неподалёку, возможно, удастся подобраться вплотную. А ещё… — я сделал паузу, — мне нужно убить несколько тварей и изучить их.

Амат резко выдохнул, будто ожидал именно этого.

— Ты хочешь добыть из них антимагическое вещество.

— Да. Нельзя упускать такую возможность.

Тишина повисла между нами, нарушаемая только треском костра. Амат сжал кулаки, его лицо исказила внутренняя борьба.

— Ты понимаешь, насколько это опасно? — прошептал он. — Не только из-за муравьидов. Если кто-то узнает…

— Понимаю.

Амат резко повернулся ко мне, его глаза горели.

— Тогда зачем? Я же тебе рассказывал, к чему всё это может привести!

Посмотрел на огонь в костре и медленно покачал головой.

— Понимаю. Но я также понимаю, что люди боятся всего нового. А потом привыкают.

— Это не просто «новое»! — Амат почти зашипел, но тут же осёкся, оглянувшись по сторонам. Никто не обращал на нас внимания. Он понизил голос до шёпота.