Тиран Золотого острова - Дмитрий Чайка

— Почтенный Кадм, — сказала она, когда купец в очередной раз появился во дворце, чтобы забрать ткани на продажу.

— Да, высокородная, — осторожно ответил купец, для которого стремительное возвышение бывшей рабыни стало некоторой неожиданностью.

— Когда будешь на Сифносе, будь добр, передай тирану Энею, что его родственница Феано тоскует, не имея возможности поклониться богам своего народа. Если он устроит подобающий его достоинству храм, как это водится в Вилусе, то я непременно приеду туда, чтобы поклониться им.

— Храм? — почесал затылок купец. — Но у нас здесь нет никаких храмов. И даже в самих Микенах нет. Жертвенники есть, и все.

— А там, откуда я родом, они есть, — пояснила Феано. — И я тебе скажу, никакого сравнения с тем, что здесь. Вот ты как думаешь, кого бог послушает? Того, кто ему лепешку на костре сжег или того, кто ему красивый дом построил?

— А, ну да… — ответил, подумав, купец. — Оно конечно. Непременно передам, высокородная. Кстати, я когда на острове том был, удивлялся еще. Железо плавят, корабли строят, шахты копают. Там горы лысые уже, леса не осталось, почитай. Где они уголь берут?

— Так передай тирану, — стараясь не закричать от восторга, сжавшего сердце, ответила Феано, — что я, его преданная родственница, этим углем его по самую макушку завалю. Понял? И совсем недорого. У нас в Спарте леса мало, что ли?

— Да, высокородная, — поклонился купец. — Я передам тирану каждое ваше слово, без малейшего изъятия.

* * *

Спартанский купец удалился, сжимая в кулаке очередной браслет, а я, передав с ним подарки для Феано, погрузился в глубокие размышления. Получалось так, что неграмотная девчонка видит и понимает то, что не видят и не понимают другие. И я в том числе.

Храм! Первый храм в этих землях по примеру святилища в Делосе. И как я сам не догадался! Да одно это поставит меня так высоко, что остальным царям никогда не дотянуться. Здесь уже лет пятьдесят не строят ничего монументального. С тех самых пор, как стало чуть холоднее и почти прекратились дожди. Мне не нужен размах, как в Парфеноне. Достаточно просто большого, красиво украшенного здания и нескольких одержимых, которые будут наперебой кричать по всем портам Великого моря, что они помолились здесь, и после этого у них поперла удача в делах. А кому помолились, кстати? Аполлону, как в моей реальности? Тут его не знают. Это восточный божок, ничуть непохожий на поздний извод самого себя. Зевсу, который сейчас Диво? Не факт, он сейчас на вторых ролях. Великой Матери? Ее пока почитают здесь, но потом забудут. Посейдону? Точно! Ну, конечно же! Тем более что он сейчас повыше бога Диво стоит. Здесь пока еще только зачатки мифологии складываются, и привычной иерархии богов не существует. А если я его с одним из бесчисленных Баалов объединю, то это же ого-го! Сюда еще и финикийцы попрут!

Решено! Храму быть! Ну, бог Поседао, держись! И окрестные басилеи держитесь тоже! Вся божественная благодать моя!

Настроение у меня стало просто радужным, а на фоне открывающихся политических перспектив поставка бесконечных объемов древесного угля казалась теперь сущей мелочью, хотя мы на Сифносе лес уже почти под ноль свели. Я уж думал сам ехать договариваться, а тут вон как удачно все получилось.

— И ведь до чего умна! — удивился я, смакуя каждое слово, переданное мне купцом. — Надо же было так сказать: «я буду безутешно молиться за господина своего Менелая, который с первыми весенними ветрами поплывет в Трою. Я принесу жертвы и за две сотни знатных спартанцев, что пойдут вместе с ним, и за две сотни аргосцев, и за полторы сотни мессенцев и аркадян. А еще за фиванцев, саламинцев, ионийцев, локров и многих других. За все пять тысяч славных воинов на ста кораблях». Песня просто! Всех вломила и непойманной осталась.

Я встал со своего трона и, насвистывая, поднялся на стену. Я через купца передал, чтобы она грамоте научилась. Вот смеху будет, когда она мне письмо пришлет. Тут ведь простые люди читать и писать не умеют. Это божественное умение, которое нужно исключительно для учета кувшинов с маслом и трудодней каждого из рабов. Здесь нет литературы и научных знаний, а потому и записывать больше нечего. Дикие места, не в пример Вавилонии, Египту и стране Хатти, царствие ей небесное.

Я всмотрелся вдаль. Там, на просторе, раздавались мерные удары барабанов. Гребцы учились ворочать веслами, а кормчие, раскрыв рты, слушали критянина Кноссо, который уже рассказал им кое-что о здешних ветрах и мелях, став непререкаемым авторитетом. Я, грешным делом, думал, что только наши дарданские проливы коварны, но я ошибался. Все Эгейское море такое, потому-то пираты, досконально знающие свой клочок родных вод, почти непобедимы.

— Храм… Храм… — думал я, поворачиваясь по сторонам. — Да где же тебя поставить-то? В порту, чтобы клиентура не утруждалась, сбивая ноги на камнях? Или, наоборот, гнать всех в горы, чтобы прочувствовали как следует?

Я повернулся налево, чтобы обозреть открывающиеся красоты, потом направо, а потом меня озарило.

— На мысе у порта и построим, — решил я. — Пусть наш храм заодно и маяком поработает. Плюс сто в карму! И плюс корабли мне в гавань! А из чего бы его построить? Из мрамора, конечно! А где у нас мрамор? На Паросе! Значит, по весне, когда эпические герои пойдут на свою последнюю войну, я отожму Парос и Наксос заодно. В тех водах миграция тунца идет, а это значит, что Парос обречен. Он мне нужен позарез. Действительно, а чего теряться? Кто мне помешает-то? Агамемнон, что ли? Так он надолго застрянет под Троей. Но, с другой стороны, он же потом вернется.

Да, Агамемнон — это проблема. Он этого точно не потерпит. Надо с ним что-то решать. И я снова погрузился в размышления.

* * *

Оказывается, если отвезти в Египет не оружие, а кирки, простые топоры и долота, то заработать можно даже больше. Потому как возни с этим товаром меньше, и он всегда нужен. Как ни крути, а стрела — изделие тонкое, ее абы кто не сделает. А у великого царя Рамзеса свои мастерские имеются, потому-то большого объема туда не протолкнуть. Остается работать кузнецами для египтян, поставляя наконечники. А это уже