Очень странные миры - Евгений Иванович Филенко

собственными экспонатами из загодя собранных коллекций. Уж я позабочусь, чтоб это были шедевры, а не дешевые поделки… Бог знает, что я выдумываю. Что это на меня вдруг нашло? Тоже мне, ценитель сыскался, гурман и эстет… Этот звездоход-расстрига хотел донести до нас нечто иное. Жаль только, что он более привычен к понимающей, подготовленной, сообразной аудитории. Видать, давно не выступал на публике… и тут появляются, страшно сказать, Белоцветов с Мадоном… и спасибо еще, что не Грин с Брандтом!»

Вспыхнул свет, экраны вернулись на прежние места и замигали с энергией, кажется, утроенной против прежнего.

– Что вы слышали, джентльмены? – вопросил доктор Кларк.

– Собственные мысли, – осторожно сообщил Татор.

– Я тоже, – сказал Кратов.

– Лично я не мог избавиться от образа хорошо прожаренного куска мяса, – объявил Белоцветов. – В хрустящей корочке, под гранатовым соусом…

– Я читал молитву, – сказал Мадон. Он смущенно огляделся. – Что, не следовало этого делать?

Какое-то время все смотрели на него с изумлением, потому что никто не ожидал от этого циника и зануды внезапно и без специальных к тому поводов обнаружившей себя религиозности. Затем доктор Кларк сказал, сардонически щурясь:

– Ну что ж, занятие не более бессмысленное, нежели все прочие. Как я понял, джентльмены, все вы инстинктивно и даже слепо постарались подавить тишину в себе, вытеснить ее из своего сознания, как нечто нежелательное, подобно тому, как антигены избавляются от вирусов. Все обыкновенно так и поступают. Как утопающий, который совершает массу лишних движений, не всякое из которых целесообразно в постигшей его ситуации… Здесь нужна специальная подготовка, часы медитации, которых, как я подозреваю, у вас попросту нет. – Татор с готовностью закивал. – Но если бы вы не стали сопротивляться, тишина – здесь я имею в виду тишину не как идеальное отсутствие акустических раздражителей, а как психофизическое состояние, с явным преобладанием физических характеристик… тишина забрала бы вас к себе.

– Но зачем?! – не утерпел-таки Мадон.

– Никогда не задавайте науке вопросов «зачем?», молодой человек, – чопорно сказал доктор Кларк. – Настоящая наука совершается не «зачем», а «потому что». И зачастую «вопреки»… То, что выглядит ненужным, бесполезным и вздорным сейчас, может оказаться насущным и безгранично востребованным по прошествии времени. Я авансирую будущее человечества. Однажды разум достигнет пределов развития в четырех измерениях… здесь я подразумеваю три традиционных измерения и экзометрию, если условно полагать ее базовым нулевым измерением… Впрочем, кому я читаю азы пространственной физики? Вы по роду деятельности разбираетесь в этом не хуже моего и к тому же каждодневно сталкиваетесь со всеми измерениями на практике, vis-a-vis. Но когда разуму станет тесно, он примется искать двери в иные пространства. Тишина как нельзя лучше подходит на роль таких дверей. Не спрашивайте, почему, для меня это очевидно, а у вас нет времени выслушивать мою лекцию с изложением системы аргументов… Надеюсь, вы уже достаточно проголодались?

– Мы не хотели бы обременять своим присутствием… – начал было Татор.

– Ерунда, – отмахнулся доктор Кларк. – Всегда приятно увидеть новые лица и убедиться, что мир по-прежнему материален и существует. Плохо, что у меня давно иссякли добровольцы, поэтому приходится экспериментировать на себе, а моя возрастная акустическая толерантность постоянно вносит погрешности. Никто не желает уделить пару часов служению науке?

Татор откашлялся, покосился в сторону Кратова, безмятежно прихлебывавшего кислое пойло из своего стакана, и не без ехидства объявил:

– Так случилось, что среди нас находится персона, облеченная полномочиями инспектора Агентства внеземных поселений.

– На общественных началах, – напомнил Кратов.

– Honoris, так сказать, causa, – добавил Мадон с мстительным удовольствием,

– А, понимаю, – кивнул доктор Кларк. – Жаль. Тогда вам нужно в обсерваторию. Кстати, это хорошее решение по многим параметрам.

– Любопытно, – сказал Татор выжидательно.

– Во-первых, Рассел Старджон, главный координатор станции «Тетра», постоянно обитает в обсерватории. Он лишь называется главным, хотя по сути является единственным. Поэтому мы все для краткости предпочитаем именовать его «директор». В его управлении находятся один системный инженер и один медик. Чем они заняты в свободное время, которого у них в изобилии, сознаюсь честно: не ведаю. Основное же призвание старины Рассела – астрофизика аномальных систем. Местное светило для него непреходящий источник вдохновения. Хотя, казалось бы, что в нем аномального, за исключением орфанажа…[22] Во-вторых, Рассел обожает принимать гостей. Ему ведь не требуется абсолютная тишина в таких объемах, как мне! В-третьих же, инспектор, сэр, – доктор Кларк отвесил в сторону Кратова короткий поклон, – Рассел в курсе всего, что творится на станции… во всяком случае, он на это надеется… и потому с готовностью удовлетворит ваше любопытство. У вас ведь есть к нему вопросы как у инспектора к главному координатору?

– Не уверен, – сказал Кратов уклончиво. – Мне достаточно убедиться, что вы все благополучны и у вас тут весело.

– О! – вскричал доктор Стэплдон Кларк. – Более чем! За мной, джентльмены!

С этими словами он распахнул скрытый в стене крыжовникового цвета шкаф и выудил оттуда десятигаллонную ковбойскую шляпу.

5

Обсерватория располагалась почти в двух милях от сектора виавов, и эти мили пришлось покрыть пешим ходом. За всех ручаться не стоило, но кое-кто определенно проклял этот выбор. По дороге доктор Кларк, из уважения к гостям отказавшийся от велосипеда, не переставал болтать и энергично жестикулировать, чем совершенно деморализовал беднягу Мадона. Улучив момент, тот поравнялся с Кратовым и, привстав на цыпочки, шепнул ему на ухо: «Консул, вам не кажется, что этот старик не совсем нормален?» – «Вы редко общаетесь с научной элитой, Жак. Поверьте на слово: они все подвинуты на своих идеях, а док Кларк по крайней мере социализирован. Сами посудите: велосипед, шляпа… штаны…»

К чести ученого, он отвлекся от рассуждений о тишине и ее достоинствах и превратил короткий вояж в некое подобие обзорной экскурсии.

– …Вы совершенно правы, джентльмены, в эту минуту мы пересекаем сектор лферров, по человеческой ограниченности, густо сдобренной антропоцентризмом, иной раз доходящим до примитивного шовинизма, более известных в быту под совершенно не согласующимся с их обликом и обычаями этнонимом «орки», ибо всякий, кто сталкивался с лферрами так близко, как доводилось мне, непременно убедился бы в несправедливости своих суждений, в основе которых лежат атавистические предрассудки, не говоря уже о том, что ничего общего между лферрами и орками нет и быть не может. Нет, друг мой, я никогда не встречал истинных орков и прекрасно сознаю, что это персонаж беллетризированной мифологии, и если мистер Баум в своем