День Благодарения - Илья Витальевич Горячев

– Погоди – погоди, но как ты потом попала к баптистам – ведь ты баптистка, я же правильно помню, да? – Дождавшись её кивка, он продолжил. – Если ты выросла в мормонской семье?

– Я выросла среди мормонов, в семье Болтонов, они очень хорошие люди, но я-то никакая не Болтон, я Бёрнс, а Бёрнсы ещё на «Мэйфлауэре» соглашение[80] подписывали, так что у меня протестантская кровь, – она слегка притронулась пальцами к крестику на груди, – и быть третьей женой какого-нибудь благочестивого бородача, ф-фух! – Девушка замотала головой, – Нет, это совсем не ко мне. Хотя кофе я до сих пор пить не могу[81], горькая жижа, как только вы все её пьёте!

Увидев недоумение на физиономии Клода, Хлоя остановилась и принялась терпеливо объяснять:

– Родом я с Восточного побережья, точно не знаю откуда, но вроде бы наши предки никуда не уезжали из Массачусетса, так там всегда и жили, я слабо помню рассказы родных родителей, они погибли, когда я была совсем крохой… Какая-то авария или что-то вроде того… Болтоны спасли, подобрали меня… Не люблю вспоминать тот день, да и мало, что помню, если честно… – Она замолчала, уставилась в землю и принялась чертить какие-то фигуры толстой подошвой тяжёлого ботинка на гравийной дорожке.

– То есть ты с Восточного побережья, и твои предки приплыли, по семейной легенде, с пилигримами в Плимут-Рок… Неужели… Хотя вряд ли… Но всё же… – Он наконец решился и произнёс свою мысль вслух. – Фермер Джонатан Бёрнс, из-под Бостона, не приходится ли тебе роднёй? – Последнюю фразу Клод выпалил скороговоркой: случайности и совпадения всегда заставляли его нервничать и напрягаться, их механика была ему до конца непонятна, а потому столкновения с подобными явлениями ввергали его в ступор, примерно, как уличные фонари, которые постоянно гасли за спиной, когда он проходил мимо них.

– Это мой дед, – просто сказала Хлоя, – я смутно помню его, но, кроме имени и невнятных флеш-бэков из раннего детства, у меня в памяти ничего не сохранилось, никакой конкретики… Я, конечно, пыталась искать его, но увы! – Девушка всплеснула руками. – Соцсети не выдают аккаунтов с фото, от которых у меня бы что-то ёкало внутри. Наверное, его уже давным-давно с нами нет…

– Мистер Джонатан живее всех живых и ещё очень даже крепок, – Клод широко улыбнулся, – но он, скорее, киберлуддит, какие соцсети! Он интернетом вообще не пользуется, называет бесовской выдумкой и говорит, что с него-то всё и началось, гордится тем, что там нет ни одной его фотографии, утверждает, что во всём штате он остался один такой. Да что уж там, у него даже газеты бумажные, представляешь? И где он их только берёт!

– Вряд ли… Всего лишь совпадение… – нахмурилась Хлоя, – мало ли Бёрнсов живёт на свете. Этот твой знакомый просто полный тёзка, – она на миг запнулась, – скорее всего.

– Нет, нет! Я говорю тебе – это твой дед, у него даже борода в цвет твоих волос и такие же ярко синие глаза… То-то он всегда так мрачнеет, когда речь заходит о потомстве… Лишь раз обмолвился, что семья его сына сгинула где-то на Среднем Западе прямо на трассе… О, прости, я не подумал, – Клод взял девушку за руки, – а ведь он даже и не знает, что ты жива!

На глазах у Хлои выступили слёзы, она обняла Клода, тесно прижавшись к нему, он поморщился от боли, но ничего не сказал, лишь крепче прижал девушку к себе. Позже он рассказал Хлое о небольших сложностях, выпавших в последнее время на долю Джонатана Бёрнса, но она приняла новости удивительно стойко, сказав, что раз Господу было угодно вернуть её деда через Клода, то это Знак, и теперь их встреча лишь вопрос времени.

Когда в начале июня полностью отремонтированного Клода, наконец-то, выписали из опостылевшего госпиталя, в конвертоплан до Оакливилля они сели вдвоём. С того воскрестного вечера это даже не обсуждалось – зачем попусту сотрясать воздух очевидным? Встречавший их Ави давно уже был в курсе и даже и не думал протестовать. Судя по благожелательному выражению его лица и взгляду, которым он скользнул по саквояжу в руках Хлои, он был, скорее, доволен.

* * *

– Не спишь? Это Шивон, – неожиданный звонок в три утра резко выдернул Олафа из глубокого сна. Он промычал в ответ что-то утвердительное, – Хорошо, прости, что пришлось разбудить. Мне срочно нужна твоя помощь, – она явно была чем-то очень взволнована.

– Подожди пару секунд, – Олаф пропал из поля зрения камеры на мониторе, зашёл в ванную комнату, умыл лицо холодной водой и, отфыркиваясь, вернулся к экрану, – вот теперь готов слушать.

– Ави рассказал тебе мою историю?

– Ну-у… Не совсем, – Олаф замялся, – точнее я не настаивал, посчитал, что отказ есть отказ.

Девушка немного смутилась.

– Тогда сложнее. Я думала, что ты знаешь. В общем… – Она на миг замолчала. – Моё тело… Оно как бы отдельно от моего разума, и оно в коме… Мне не хотелось с ним окончательно расставаться, иллюзия продолжения органической жизни, фантомные ощущения и всё такое… – Шивон волновалась, рассказывала путанно и скомкано, Олаф не понимал, что она пытается сказать, но не перебивал, – Я не люблю говорить об этом вслух. Видимо, настало время наконец-то принять неизбежное… Есть свои плюсы и у цифровой послежизни…

– Постой, постой, так ты диджитал? Я правильно понял?

– Да, – просто ответила Шивон, – это я и пытаюсь сказать тебе. Надеюсь, никаких проблем с этим нет?

– Нет, нет, – Олаф с облегчением улыбнулся, – просто теперь всё встало на свои места, даже твоя потрясающая круглосуточная работоспособность нашла своё рациональное объяснение.

– Вот почему я и не могу принять приглашение на кофе, – по её лицу скользнула грустная улыбка, потому я и отправила тебя тогда к Ави… Может быть, излишне резко, просто невозможность элементарного действия провоцирует гнев… – Она взмахнула головой, прикрыла глаза, растёрла ладонями виски.

– К делу. – Её тон мгновенно стал жёстче. – Сервер с моим сознанием находится там же, где и тело. Около десяти часов осталось до момента, когда федералы локализуют его физическое местонахождение и ворвутся туда. После истории с университетом им всё же удалось взять мой след. Выгрузить себя целиком через сеть я не могу, просто не успею – слишком велик объём, на это понадобится не менее семидесяти двух часов, которых у меня нет, к тому же столь объёмный поток трафика неминуемо привлечёт их внимание. Флеш знает,