Системный Кузнец - Ярослав Мечников

Крылатый хищник сделал ещё один круг, в какой-то момент снизившись почти до верхушек частокола, что позволило разглядеть её огромный клюв и холодные глаза. Зверь пронесся над стеной и, издав пронзительный крик, эхом отразившийся от скал, унесся прочь за холмы.

Сердце замерло от чистого, почти детского восторга. Несмотря на боль, голод и рабский труд, мне довелось попасть в удивительный, первобытный и величественный мир!

Но как только силуэт хищника окончательно растворился в утренней дымке, реальность вернулась с новой силой. Тупая боль в скуле, гудение в ногах и гора работы, ждущая в мастерской. Ещё раз глубоко, полной грудью, вдохнул свежий воздух, пытаясь запастись им впрок и шагнул обратно в полутьму сарая.

Голова всё ещё слегка кружилась, тело было забитым и непослушным. «Нельзя так работать,» — пробормотал я. — «Сперва разминка».

Найдя относительно чистое место на полу, начал с плавных наклонов, растягивая задеревеневшие мышцы спины и поясницы. Затем — вращение плечами и локтями, разгоняя кровь в уставших руках. Стремился сосредоточиться на дыхании, углубить его, выровнять. После этого сделал несколько глубоких приседаний, чувствуя, как «просыпаются» мышцы ног, не участвовавшие в ночной работе, и закончил серией отжиманий от вкопанного в землю пня, нагружая грудь и трицепсы. Это заняло не больше пятнадцати минут, но тепло и лёгкая боль в мышцах прогнали остатки сонной одури и возвращали телу контроль.

[Проведена утренняя силовая разминка. Прогресс «Закалки Тела» +2%.]

Отлично! Улыбка сама собой растянулась на лице. Надо же, этот обморок будто бы перезагрузил систему. Сам не понял, что это было — может, мозг и тело просто взяли ту паузу, которая была необходима? Взбодрившись, взглянул на добротно выведенный меч и внутри разлилось тёплое чувство эйфории — гордость мастера за качественно сделанную работу. Не терпелось увидеть реакцию седобородого, хотя… может, я слишком многого жду? Мужчина мог просто забрать клинок и уйти — в конце концов, у него сейчас были проблемы поважнее, например, собственная рана.

Ладно, хватит мечтать. Пора за работу. Первым делом — сортировка, как учили на разборе завалов, разделить хаос на понятные задачи. Я быстро расфасовал всю гору кирок. В одну кучу полетели «безнадёжные»: те, что были покрыты глубокой ржавчиной. В другую — инструменты, у которых были серьёзные сколы и выщербины. Третья, самая маленькая кучка — кирки, что требовали лишь хорошей заточки.

Итог был удручающим. Двадцать семь, чёрт подери, долбанных кирок. Цифра с трудом укладывалась в голове. Взглянул на свои руки, что были похожи на кусок сырого мяса: сплошные мозоли, содранная докрасна кожа, рыхлая и воспалённая. Пальцы мелко дрожали — уже не так сильно, как до обморока, но всё ещё заметно.

Собравшись, взял первую кирку из «безнадёжной» кучи. Задача — снять толстый слой ржавчины. Я упёр её в верстак и принялся скоблить самым грубым камнем, но почти сразу понял — сил просто нет. Мышцы не собирались слушаться и это вызвало странное, почти истерическое веселье. Воля и решимость имелись в избытке, а тело объявило забастовку.

— Давай же, ну! — прошипел я, ругая собственную руку, которая стала непослушной и ватной.

Так дело не пойдёт. Решил остановиться и перевести дыхание — надо придумать другой вариант. Окей, буду работать левой, пусть она слабее, координация у неё хуже, но эта конечность хотя бы не «мёртва».

Поменял руки и это оказалось до чёртиков неудобно. Я крепко зажал кирку, прижав её к верстаку, и начал скрести камень по металлу, используя вес всего тела, а не силу. Ржавчина поддавалась медленно, осыпаясь едкой пылью. Воздух наполнился запахом гниющего железа. Камень оставлял на поверхности глубокие борозды, обнажая под слои коррозии тёмный металл.

Вдруг за спиной раздался скрипучий голос:

— Ну что, сопляк, готовы кирки⁈

Интонация строгая и требовательная, заставила сердце пропустить удар, как у нашкодившего мальца. Я резко обернулся, увидев в дверном проёме старика, имя которого до сих пор не знал. В его глазах в полумраке блестели огоньки мерцающих факелов, а огромная тень от утреннего солнца падала на пол, доставая до моих ног.

— Нет, — постарался, чтобы голос прозвучал как можно твёрже, но сердце колотилось где-то в горле. Какого чёрта он так рано? Теперь я в его глазах — ленивый, нерасторопный пацан. — Занимался ножами и топорами.

— Всю ночь, что ли⁈ — проворчал дед насмешливым голосом.

Внутри поднялась волна возмущения — ещё вчера вечером этот человек предлагал мне ночью спать, а сегодня уже требует готовые кирки! Хотелось ответить ему резко, но я сдержал себя. Выдохнул, собираясь рассказать ему про меч, но не успел — из-за его спины показалась плечистая фигура седобородого охранника. Брони на нём не было, только простая, но свежевыстиранная льняная рубаха. Раненая рука мужчины была на перевязи. Кожа бледная, но сам он был в отличном расположении духа, что заставило меня поразиться тому, насколько быстро воин шёл на поправку.

— Меч он мой латал, чего ты к парню лезешь, Кнут, — сказал седобородый, легко отстраняя старика и заходя в сарай.

Глава 17

Охранник, чьего имени я так и не узнал, спокойно шагнул внутрь, оставив за спиной растерянного и недовольного Кнута.

— Ну что, парень, готов мой клинок? — спросил мужчина бодрым голосом. Лишь лёгкая бледность лица выдавала его недавнюю рану.

Усталость испарилась. До чёртиков хотелось показать свою работу, увидеть реакцию воина. Заметно оживившись, я расправил затёкшую спину.

— Да. Вот он, — сорвался с места, схватил меч, лежащий на верстаке, и в два шага оказался рядом с седобородым, протягивая тому оружие рукоятью вперёд.

— Юнцу доверил, Арн? — с ехидной усмешкой проскрипел старик, заглядывая из-за плеча охранника.

Арн. Так вот как его зовут.

Мужик не удостоил старика ответом. Его взгляд был прикован к мечу, который поймал луч утреннего солнца, пробивающийся сквозь открытую дверь. Сталь тускло блеснула и на мгновение узор от заточки стал похож на рябь на тёмной воде.

Он медленно протянул здоровую руку и взял клинок. Я замер, затаив дыхание. Мужчина не схватил его, а именно взял — бережно, двумя пальцами за основание.

Его лицо оставалось непроницаемым, но я, не отрываясь, следил за его глазами и мне показалось, что в их глубине мелькнула искорка.

Солдат перехватил рукоять и взвесил меч. Потом медленно провёл большим пальцем по металлу, ощущая