Нефилим. Том 1. Начало - Анастасия Солнцева

пока в голове торопливо пытались сложиться обрывки того, что всё-таки успело добраться до моего мозга. – Кодекс Наполеона – упорядоченный список гражданских прав, принятый во Франции и давший толчок к запуску аналогичных процессов во многих странах мира.

– В каком году был принят? – прищурился преподаватель.

– В конце девятнадцатого века, – быстро ответила я. – По инициативе первого консула Французской республики Наполеона Бонапарта.

– Цель кодекса? – Борисов, кажется, решил провести мне спонтанный экзамен.

– Упорядочить правовые нормы и обязательства, действующие в стране, – с готовностью отчеканила я.

И выжидающе воззрилась на учителя.

Ещё немного пожевав свои очки, преподаватель, который был химерой, моргнул на миг изменившимися глазами, потом вернул очки на место и вздохнул:

– Моё почтение.

– Моему уму? – просияла я улыбкой.

– Нет, – скривился Борисов. – Вашей памяти, которая досталось такой бестолковой голове.

И как ни в чём не бывало продолжил лекцию.

– Это было феерично, – засмеялся Майки, выходя под руку со мной из кабинета. – Как ты уделала Борисова! Кажется, настоящая Эмма действительно вернулась!

Я сжала конверт в кармане и натянуто улыбнулась.

– Да… кажется.

– Идём обедать! – возвестил Майк. – Я голоден, как стадо бизонов!

Кафетерий был заполнен студентами. Весело галдя, ученики Исправы наслаждались едой и обществом друг друга. Это было время, когда каждый мог не только перекусить, но и обсудить с друзьями последние новости, посмаковать сплетни, да и просто повеселиться, отдыхая от привычной школьной монотонности.

Но стоило мне войти в двери, как градус радости упал на несколько делений. В воздухе запахло напряжением, привычный уху шум начал постепенно стихать, словно кто-то медленно проворачивал регулятор. Я встретилась с десятками любопытных глаз. Кто-то из них уже видел меня в коридорах и на уроках, кто-то только слышал о моём возвращении, а кто-то был настолько оторван от школьной жизни, что с удивлением воскликнул:

– Это Эмма? Как она здесь оказалась?!

– Она вернулась…

– Правда? Невероятно…

– А что будет дальше?

– Почему её вернули?

– Действительно!

– За такое должны были выставить прочь навсегда!

Я обернулась к Майки и с широкой счастливой улыбкой пропела:

– Как здорово вернуться в родной клоповник! – так, чтобы услышали не только все удивлённые, но и те, кому невтерпёж было устроить сцену.

А именно парочке вампирш.

Хелена, Оливия и Элиза. Троица, с которой я регулярно обменивалась взаимной ненавистью ещё с тех пор, когда писать в песочницу было нормальным явлением. То есть, очень и очень давно. И надо сказать, что наша неприязнь была сильнее многих чужих романтических привязанностей, ведь прошла испытание временем и не сломалась под весом прожитых лет. Перефразируя классика, если любовь живёт всего три года, то, как показал опыт, ненависть может жить вечно.

– Посмотрите-ка, кто явился? – противно высоким голосом, от которого у меня сразу же начало сводить скулы, заговорила Элиза. И взмахнула неестественно длинными ресницами, которые совершенно не помогали сделать её крупное лицо с широко расставленными глазами выразительнее.

– Эммануэль, – цокнула языком Хелена, оглядывая меня с головы до ног. – Ты настолько наглая и бессовестная, что не побоялась явиться в школу после собственного позорного побега?

– А может быть, просто тупая? – вставила Оливия и швырнула кусочек яблока, от которого я легко уклонилась.

Сочный кусочек пролетело мимо и упал где-то за моей спиной, а девицы продолжили упражняться в остроумии.

– Лучше бы ты осталась в той дыре, в которой пряталась последний год, – с притворным сочувствием вздохнула Хелена. – Как крыса…

Её подружки мерзко захихикали в поддержку слов наперсницы.

– Заглохни, – с улыбкой пожелала я. – Не тебе мяукать про позор. Забыла уже? Это ты у нас главная позорница школы.

Злорадная радость тут же исчезла с лица вампирши, будто наевшаяся крови пиявка отвалилась. Конечно, не очень приятно, когда напоминают о собственных провалах. А её провал был феерическим. Не каждый день всей школе предоставляется возможность полюбоваться на пятую точку актрисы самодеятельного театра, которая застряла над зрительным залом на страховочных тросах. И актриса, и собственно сама «точка». Что сказать, роль Джульетты в исполнении Хелены не удалась, а постановка, пытавшаяся перепеть великую трагедию на новый лад, хоть и внесла приятное оживление в унылые учебные будни, всё равно была признана провальной.

И, да, это сделала я. Подкрутила винты, устроив так, чтобы механизм застопорился в самый трогательный момент, когда душа Джульетты, а вместе с ней и вся Джульетта целиком, уносились к потолку, метафорически символизируя смерть героини. Демонстрацию нижнего белья Хел я не планировала, но так даже лучше получилось. А нечего было обижать мою любимую сестру, называя её бездарной.

– Что? – ехидно улыбнулась я побледневшей от злости главной школьной стерве, чьи ноздри раздулись, словно у готовой взбрыкнуть кобылы. – Уже забыла, как дебютировала на театральных подмостках? Знаменательный был день. Ты блистала! Ну, вернее, не ты, а твоя задн…

– Хватит! – рявкнула за спиной Стефа. Обогнула Майка и с укором вздохнула, подняв на меня грустный взгляд. – Идём, поедим.

И сестра потянула меня, увлекая за собой. Но я не смогла отказать себе в последнем удовольствии, напоследок заметив, обращаясь к Элизе:

– Кстати, накладные ресницы делают твоё лицо похожим на коровье!

– Эмма! – одёрнула меня Стефа и поторопилась уйти подальше, пока моя стычка с вампиршами не переросла в полномасштабный конфликт.

– Что? – мне было не стыдно. – Они первые начали!

– Нам больше не по десять лет, – упрекнула сестра, доволокла меня до первого попавшегося свободного столика и с грохотом выдвинула стул. – Пора повзрослеть!

– Не хочу, – бросила на стол рюкзак. – Быть взрослой – скучно. А где Майки?

Я завертела головой, пытаясь обнаружить друга в толпе, постепенно возвращающееся к привычному для этого места уровню оживлённости, но так и не смогла выискать знакомую рыжую макушку.

Многим быстро надоело глазеть, и они вернулись к своим делам. Но были и те, кто продолжили заинтересованно поглядывать в нашу сторону. Одного злого взгляда, наполненного предсказанием неприятностей, было достаточно, чтобы любопытные носы начали отворачиваться.

– Ты опять, – устало вздохнула сестра.

– Да что такое? – округлила я глаза.

– Ты опять их пугаешь, – взмахнула рукой сестра.

– Пусть пугаются, – я пожала плечами, пребывая в состоянии полного безразличия. – Хоть не будут тыкаться своими моськами в чужие дела.

– Им просто интересно, – Стефа, как всегда, пыталась учесть интересы каждого.

– И для них же будет лучше, если им не будет интересно! – фыркнула я.

– Чем же? – сестра скептично выгнула светлые брови.

– Тем, что это обеспечит целостность их хрупких косточек, – плотоядно заулыбалась я.

– Ты не меняешься, – простонала она, покачав головой.

– Стабильность – признак мастерства, – весело развела я руками.

– Кто сказал?

– Не помню, – отмахнулась я. – Но точно кто-то из великих.

– Тогда смело приписывай авторство себе, – сестра