Нефилим. Том 1. Начало - Анастасия Солнцева

class="p1">Я ожидала, что он смутится, испугается или растеряется. То есть, продемонстрирует стандартную реакцию представителя мужского пола на разговоры о биологических особенностях девушек. Так вели себя абсолютно все мужчины, которых я знала. Даже мой старший брат. А он вырос в семье, где на каждого мужчину приходилось по три-четыре женщины, южный темперамент которых был способен развенчать любые иллюзии.

Но Блейк даже глазом не повёл. Лишь в уголках его глаз появились лёгкие отсветы сомнения. Возможно, сомневался он в моей адекватности.

Или необходимости этого разговора в целом.

– А как же ваши проблемы со сном? Их тоже будете отрицать?

– Всем снятся кошмары, – просто ответила я, не отводя глаз от директора и опасаясь даже моргать. – Всем. Вам тоже. Я уверена.

Отвратительное ощущение беззащитности накатило с новой силой, а в центре грудной клетки знакомо запульсировало.

– Не нужно, – проговорил директор.

– Что? – выдохнула я.

– Бледнеть так не нужно, я не собираюсь причинять вам боль.

– В прошлый раз вы тоже не намеревались причинить мне боль? – предательски дрогнувшим голосом спросила я.

– В прошлый раз, дорогая студентка, – он оттолкнулся от стола и направился ко мне. Я с трудом подавила порыв попятиться, – вы забыли о такой простой вещи, как субординация.

Нефилим остановился в метре от меня, словно желая еще раз продемонстрировать существующую между нами дистанцию, неприкосновенную для нарушения: как с его, так и с моей стороны.

И всё же…

Он мог сделать ещё один шаг вперёд. А я – нет. В этом и была разница между нами.

– И я вам на это указал, – закончил он, равнодушно разглядывая меня.

– Слишком радикально, – я гулко сглотнула.

– Лучше сделать очень больно один раз, – со сталью в глазах и пояснил нефилим. – Чем по чуть-чуть снова и снова. Вы так не думаете?

– Разница в эффективности? – мой голос упал до едва различимого шёпота. Быстро нарастающее между нами напряжение уже практически искрилось.

– И в уровне выживаемости, который можно достичь в первом и во втором случае, – с лёгкой долей иронии кивнул Блейк. И проговорил негромко, но с твёрдым внушением: – Если у юного нефилима вроде вас, чьи конечности на месте, а из груди не торчит ветка берёзы, кружится голова, то это очень плохой симптом, моя дорогая студентка. Регенерация позволяет нам не болеть. Точнее, не замечать болезнь, которая если и наступает, то быстро проходит. Будь вам лет девяносто, я бы предположил, что процесс восстановления дал сбой. Такое иногда бывает, особенно если количество циклов восполнения сил перевалило за пять–семь сотен. Но вам семнадцать. Ваше здоровье должно быть безусловным.

В наступившем молчании я слышала звук собственного сбившегося дыхания.

– Идите на урок, мисс Кьеллини, – приказал директор, отворачиваясь. – И не забудьте завтра надеть форму.

Не говоря ни слова, я бросилась к двери. Уже выходя, последний раз взглянула на старшего нефилима, склонившегося над столом. И, наконец, поняла, что именно так яростно зудело в голове.

Директор побрился.

Отсутствие щетины сделало его лицо моложе, а острые черты ещё более заметными, словно каменная гряда проступила сквозь морскую воду, обнажая ту смертельную опасность, которую несла неопытным мореплавателям. И весь он, такой непоколебимый и суровый, состоял из резких линий и заточенных углов.

– Хотите что-то добавить? – не поднимая головы, насмешливо поинтересовался директор, догадавшись, что я его рассматриваю.

– Нет, ничего, – смутившись, поспешно пробормотала я и выскочила из кабинета.

– Фух! – едва слышно выдохнула, прислоняясь виском к стене. Почему-то стало жарко и душно, а ещё тревожно и взбудоражено. В голове в смятении метались обрывки глупых мыслей, а в груди громко и тяжело ухало сердце. – Что это со мной?

Встряхнув головой, пригладила волосы, отёрла выступивший на лбу пот, поправила толстовку и направилась обратно в класс.

Но не дошла.

На углу меня перехватил Майк, сунув в руки рюкзак, куда догадался сложить оставленные мною вещи.

– Всё нормально? – наморщив лоб, поинтересовался он.

– Ага, – не глядя на друга, кивнула я. Чувствовала себя по-дурацки. И щёки продолжали гореть.

– Ты какая-то странная, – заметил Майк, пытаясь заглянуть под распущенные волосы, падающие налицо.

– Не выспалась! – отрапортовала я, закинула рюкзак на плечо и уже рванула было по коридору, но была перехвачена.

– Нам на третий этаж, – со смехом заявил Майк и повёл к лестнице.

Кабинет, где мистер Борисов должен был следующие пятьдесят минут занудно бубнить про государственные права и обязанности, располагался между лабораторией и танцевальным залом. Рядом с последним я и столкнулась с сестрой, которая, грустно повесив голову, шла вдоль стены.

– О! Привет, Стефа! – преградив ей дорогу, громко поприветствовал младшенькую Майк, чем спровоцировал хлынувший в нашу сторону поток заинтересованных взглядов, не отличавшихся теплотой.

Шепотки поползли по коридору словно щупальца Кракена.

Сестра остановилась, растерянно посмотрела на нефилима и только после этого заметила рядом с ним меня. Её бледное лицо посветлело и словно вновь наполнилось красками.

– Эмма! – выдохнула сестра, хватая меня за руку.

– Чего грустишь? – спросил друг, всматриваясь в сестру. – Тоже не выспалась?

– Чего? – не поняла сестрёнка.

– Ты иди, – кивнула я Майку, обнимая Стефу за плечи. – Я тебя догоню.

– Только недолго, – приуныл парень. – Скоро урок начнётся.

– Я в курсе. Идём, – и потащила сестру за собой в конец коридора, глядя строго в одну точку. И вновь студенты расступались перед нами. Того и гляди скоро убегать начнут, как от чумных. – Входи, – втолкнула мелкую в подсобку, дверь в которую оказалась не заперта.

Когда-то здесь хранилась всякая ерунда, вроде средств для уборки, швабр и вёдер. Заглядывали сюда только уборщицы, да и то редко, потому как игнорировали свои должностные обязанности похлеще, чем я – школьные правила. Но сейчас, войдя следом за сестрой, вместо привычного бардака, покрытого годовой пылью, с удивлением обнаружила ровно прибитые по обе стороны от двери ряды деревянных полок. На них с аккуратностью, достойной лучшего применения, было расставлено всё то, что раньше валялось на полу, пребывая в приятном моей душе хаосе.

– Ух ты, – мрачно оценила я, оглядевшись вокруг. – Одно из двух: либо в школе сменили персонал, либо кто-то конкретно так провинился. И за это был отправлен разгребать самые заброшенные школьные углы. А ведь местная пыль почти эволюционировала во что-то разумное…

Сестра ничего не ответила, лишь прислонилась спиной к задней стенке, не обременённой кусками древесины, и устало потёрла лицо.

– Я так боялась, что мы больше не увидимся, – заговорила она первой, выдав скованную улыбку.

– Это невозможно, – деланно фыркнула я, засовывая руки в карманы. – Даже если бы меня выперли, я бы нашла способ с тобой связаться. Например, устроила бы бунт и подняла народ на баррикады, повязав на грудь