Нефилим. Том 1. Начало - Анастасия Солнцева

хоть сколько-нибудь вменяемые отношения, но каждый раз, когда я отправлялась на свидание, на горизонте возникал Филипп. Этот аттракцион очень быстро мне надоел, и я плюнула: на вампира в буквальном смысле, не сумев отказать себе в таком удовольствии, и на отношения в принципе, решив, что раз уж не получается, значит, не судьба. На такое моё решение пыталась повлиять Стефа. Несколько раз сестра заводила один и тот же разговор: о том, что Бенуа гадит мне, словно взбесившийся голубь на головы туристов, исключительно из больших и светлых чувств. Но я уже давно поняла, что ничего светлого ни в нём, ни в его чувствах нет, а потому стоически игнорировала существование вампира в принципе. Первое время было очень тяжело… а потом… как-то привыкла.

И сегодня, встретившись и заговорив с ним впервые за долгое время, поняла, что за все эти месяцы ни разу о нём не вспомнила.

Глава 16

– Как поживаешь? – вежливо поинтересовался Филипп, складывая руки на столе перед собой. Школьная одежда вампиров сильно отличалась от того, что носили остальные. Удлинённые приталенные пиджаки из тёмно-бордового кашемира с атласными лацканами дополняли шелковые шейные платки. Под пиджаками парни носили белоснежные хлопковые рубашки с высокими воротниками, низ – классические прямые брюки. У девушек в форму входили чёрные шифоновые блузки и прямые юбки до колена с разрезом сбоку. Вампиры всегда выглядели так, словно только что вернулись со светского приёма.

– Пока тебя не встретила, думала, что хорошо, – не менее учтиво, словно мы встретились на воскресной службе в церкви, ответила я.

 Подумав, Филипп неожиданно заявил, не стесняясь присутствия посторонних:

– Я скучал.

– А я – нет! – просияла предельно широкой улыбкой и, растолкав любопытных одногодок, направилась к ближайшему свободному столу. В этой аудитории каждая парта была рассчитана на три человека. И не успела я занять выбранное место, как рядом упал Майк, швырнув на третий стул мой рюкзак. Подняв взгляд, я поняла причины такого рвения: со своего места впереди вдруг поднялся Филипп.

– Ничего больше не хочешь мне сказать? – хмуро поинтересовался вампир в наступившей тишине, охватившей весь класс.

– Если бы хотела, то уже сказала, – безразлично проронила я, вынимая из рюкзака учебник.

– И это всё? – продолжал настаивать вампир, будто давая мне последний шанс, но непонятно на что. И это порядком удивляло, как и его желание продолжать беседу. Раньше он терпеть не мог выяснять отношения и уж тем более делать это на публике.

– Ну, – я почесала бровь. – Пока что, да. Приходи ещё годика через два. Может быть, что-нибудь да посетит мою гениальную голову.

Вампир недобро улыбнулся уголками губ, а после вернулся на своё место. Рядом тут же пристроилась какая-то девчонка: невысокая, очень хрупкая, я такую одной рукой пополам переломлю, и такая светловолосая, что у меня белые пятна заскакали перед глазами.

– Кто это? – толкнула я локтем Майка, когда окружающие вновь занялись своими делами, перестав пялиться.

– Где?

– Рядом с Филиппом, – уточнила я, наблюдая за парочкой. Не успел вампир устроиться на стуле, как девчонка повисла на его не самой широкой груди, основательно прильнув всем телом. Даже с точки зрения наших не самых строгих нравов это выглядело неуместно. Испытав откровенную неловкость, бывший хоть и вяло, но начал отбиваться от подружки.

– Ревнуешь? – выгнул бровь мой друг, так же как и я, наблюдая за парочкой.

– С чего бы это? – округлила я глаза. – Ревновать Филиппа – всё равно что ревновать море к земле.

Майк обернулся ко мне со странным выражением на лице. Я бы, наверное, распознала в нём восхищение, если бы не ещё кое-что, что словно ломало всю картинку. Такой маленький изъян, который вроде бы и незаметен глазу, а все же его наличие чувствуется, как заноза в пальце.

– Что? – не выдержала я.

– Я всегда знал, что ты умная, – выдал друг. – Но забыл, что ты ещё и мудрая.

– Разве это не одно и то же? – покачала я головой, возвращаясь взглядом к бывшему и его нынешней белокурой пассии.

– Конечно, нет, – рассмеялся Майк. – Ум – от книг, мудрость – от жизни.

– Ты преувеличиваешь мои скромные возможности, – и я была честна в своих словах, не пытаясь играть в застенчивость.

– Нет, – твёрдо ответил друг. – Я это знаю, и он, – Майки кивком головы указал на Филиппа, – тоже это знает. Понятия не имею, что между вами произошло, но…

– Вся школа в курсе, что между нами произошло, – поморщилась я.

– Я не об этом, – отмахнулся Майк.

– А о чём?

Друг замялся, словно так до конца и не решив, стоит ли говорить об этом, но, в конце концов, нехотя протянул:

– Когда выяснилось, что никто из родни не знает, куда вы с сестрой делись…

– Вся родня Стефании на мне же и заканчивается, – проворчала я угрюмо.

Проигнорировав моё замечание, Майки продолжил:

– …воинство через свои связи в человеческих правоохранительных структурах объявили вас в федеральный розыск, – тяжкий вздох. – Но прошло полгода, а у полиции, как была дырка от бублика, так она же и осталась. И тогда Бенуа нанял детективов. Тоже из людей и с тем же успехом. И когда один из нанятых им парней опять пришёл ни с чем… в общем, Филипп его убил.

Мой судорожный вздох перекрыл взрыв смеха. Рефлекторно обернувшись на его источник, я увидела троицу вампирш, которые что-то обсуждали, периодически заливаясь смехом и тыкая пальцами в мою сторону.

Но мне было не до очередных стерв, пытающихся точить на меня свои миленькие остренькие клыки.

– Как? – выдохнула я, склоняясь к Майку.

– Вцепился в горло и растерзал бедолагу, – после недолгой заминки, ответил Майк, запустив пальцы в волосы и ещё больше взъерошив растрёпанную шевелюру. – Это произошло в комнате какого-то замшелого мотеля, где у них была назначена встреча. Когда туда прибыли наши, которых он, кстати, сам и вызвал, там всё было в крови. А Бенуа спокойно сидел на кровати и листал журнал.

– И чем всё закончилось? – занервничала я.

У нас не было отдельного закона, предусматривающего наказание за убийство людей. Но зато имелась целая охапка других, которые при нужной трактовке могли отправить убийцу в казематы на срок от двадцати до пятидесяти лет. Всё зависело от того, кто убил, как, при каких обстоятельствах и были ли у этого свидетели со стороны непосвящённых в наш мир. Нефилимы не брали на себя обязанность по сохранению человечества, в том числе поэтому я не задумываясь расправилась с теми подонками в парке. Медалью меня за это не наградят, но и отчитывать не станут. Всем плевать, пока