Бои местного значения - Дмитрий Аркадьевич Зурков

них тот, что побольше, весело улыбаясь, начинает двигаться к нам, достав из-за голенища свою любимую железяку. — Господа хорошие, а покажьте-ка, шо там у вас в карманАх!..

Блин, а как хорошо всё начиналось! Совсем охренели, бандарлоги⁉ Средь бела дня гоп-стопить? Нет, уроды, теперь вы мне за всё ответите! И за несостоявшиеся баранки с плюшками… и за Севастополь тоже!..

Пока в меру своих скромных артистических способностей изображаю испуг рафинированного интеллигента перед грубой физической силой, рука скользит за отворот пиджака, промахивается мимо нагрудного кармана с портмоне, и безошибочно попадает на застёжку кобуры, после чего возвращается на белый свет уже с браунингом. Теперь уже я улыбаюсь, а мой «оппонент»… Он ТАК изумился!.. Пользуясь его ступором, другой рукой вытаскиваю из подсумка глушитель. Надеть на ствол, повернуть против часовой, зажать рычажок стопора, передёрнуть затвор…

— … Эта… Как эта?..

— Ну что? Остальные карманы показать?.. Нет? Тогда — нож на землю, сам — лицом к стене, встать на колени, руки за голову! Остальных тоже касается! Быстро метнулись!..

— И што ж, господа хорошие, от так запросто по безвинным людЯм шмалять бу…

Чпуф… Задавленный глушителем выстрел из-за спины и взлетевший перед сапогами фонтанчик песка заставляет четвёртого персонажа, судя по всему вожака, оборвать фразу и судорожно отскочить назад. Ага, Бур готов воевать, поддержим его огнём и манёвром…

— Нож на землю!.. Чпуф… Теперь уже мой браунинг выкашливает «подарок» амбалу с железякой. По-моему, даже ногу вскользь помимо штанины зацепил, уж больно резко он дёрнулся перед тем, как на ж… пу приземлиться.

Илья высвистывает «Ахтунг» просто для того, чтобы остальная компания как следует обратила на нас внимание. Теперь уже восемь испуганных и непонимающих глазок смотрят на нас.

— Больше повторять не буду! Следующую пулю кому-нибудь в живот закатаю, долго помирать будет! Все четверо — мордой в стену, встать на колени, грабки за голову!..

Ныне процветающий за океаном Аль Капоне безусловно прав — добрым словом и пистолетом можно добиться гораздо большего. Четыре тушки уже изобразили у стены сараюшки указанную гимнастическую композицию.

— Держу. — Подошедший Буртасов негромко рапортует, обводя стволом напряжённые спины.

Пока напарник рулит процессом, быстро поворачиваюсь к оставшимся. Отпинанный мужик с кряхтеньем медленно переворачивается с живота на бок. Ладно, с ним — потом, есть сейчас дела поважнее. Опускаюсь на колено рядом с мальчишкой, кладу два пальца на шею… Так, пульс есть, явных повреждений нет. Теперь осталось в чувство привести, знаем мы кое-какие точечки на ушках… И под носиком… Вот, зашевелился, правда, глазёнки мутные, но это скоро пройдёт.

— Давай-ка, дружочек, садись поудобнее. — Помогаю оборвышу сесть, прислонившись к брёвнышкам. — Руки-ноги целы?.. Пошевели… Сейчас оклемаешься, а я скоро подойду.

Подхожу к мужику, который уже немного пришёл в себя и уже сидит, прислонившись к заборчику и держась за него рукой. И внимательно меня разглядывает. За неимением ничего лучшего смачиваю носовой платок коньяком из карманной фляжки и, не обращая внимания на попытку отодвинуться, аккуратно протираю ему лицо, начавшее заплывать от излишних физических воздействий… Жалко, конечно, ну да что поделать? Смыв грязно-красный колер, снова смотрю на бедолагу. Личико знакомое, вроде. Где-то когда-то уже встречались, только пока вот не вспоминается где и когда…

— Что, Вашбродь, не признал? — Разбитые губы складываются в жутковатой ухмылке. — Минск, Клещ, Беня…

Твою маман!!!.. Через семь пеньков в коромысло и центр мирового равновесия!!!.. Какие люди в Голливуде! Точнее — под трухлявым забором!..

— Штакет⁈.. Ты какими судьбами тут?..

Подпирая забор, сидит один из «шестёрок» пахана Клеща. То ли постаревший, то ли возмужавший…

— Ну, ежели тебе так удобней, Вашбродь, зови Штакетом. Хотя… Нету более Штакета. Умер он…

Недоумённо смотрю на собеседника. Что за цирк с конями⁈..

— Нет более Штакета. — Повторяет сидящий у забора человек. — Есть крестьянин Минской губернии Тимофей Яковлев… Ага, Вашбродь, в завязке я. — Штакет-Тимофей пытается подняться, но со стоном опускается обратно. — Умеют бить, сволочи… Хотя до Вас им далеко будет. До сей поры помню, как в гости заходили.

— А как записку передавал, помнишь? — Пытаюсь как бы невзначай задать контрольный вопрос.

— Забудешь тут… Мессер… ну, нож жалко…

— Было бы что жалеть, коль он как веточка гнётся. Ладно, здесь как оказался-то?

— Переезжаем мы… Жёнка уговорила… Мол, коль Господь дал новую жизнь, начнём её на новом месте.

— Это ты что, под программу переселения попал?

— Ну да. Перед ляга… Перед полицией я чистый, денег есть скока-то… — Тут он резко мрачнеет. — Было…

Нашу беседу прерывает еле слышный звон станционного колокола и следующий за ним громкий паровозный гудок

— Тьфу ты!.. — Бывший Штакет, судя по всему, хотел выразиться покрепче, но, искоса взглянув на мальчишку, всё же не решился. — Приехали… — Ешалон наш того… Ушол…

— Деньги куда дел-то?.. И объясни толком — что за малец? Кто ты ему и кто он тебе?

Присматриваюсь повнимательней к подошедшему «Гаврошу». Если не считать огромадной шишки на затылке, с ним всё в порядке. Только как-то не очень он похож на этого горе-путешественника. Да и одёжка, местами висящая лохмотьями, ему не совсем по размеру, если не сказать хуже…

— А этот вьюноша точно с тобой? — Прямой вопрос подразумевает не менее прямой ответ. Который и следует, только вот услышав его, тут же хочется переспросить в надежде, что ослышался.

— Со мной. Мы с жёнкой его здесь на вокзале встретили. Он Христа ради милостыньку просил. — Штакет, тьфу ты, Тимофей говорит об этом спокойно, как об обыденном явлении. — И решили взять с собой.

— А он сам этого хочет?

— Хочу!!! — Выкрикивает подобравшийся поближе мальчишка, сжимая кулачки, аж костяшки белеют.

— Помните, Вашбродь, как с нами повстречались? Вы ведь тож тогда…

Твою-то мать!!!.. Я ж Лесечку точно также забирал! И потом Данилку из цепких блатных ручонок выцарапывал! Ситуация почти один в один!..

— … Я ж когда-то так же начинал, мальком ещё… На него похож был… А тут увидел, как его грызуны постарше мутузят, будто в спину кто пнул, раскидал сволочёнков, как полешки… И Алёнка моя, супружница то есть, сразу сказала — давай с собой возьмём…

— А эти придурки чего к вам прицепились? — Спрашиваю первое, что приходит на ум, лишь бы сменить тему.

— Так не хотели они Ванятку отпускать. — Тимофей обнимает присевшего рядом и крепко прижавшегося к нему мальчишку. — А потом предложили в карты сыграть. Если выиграю, — забираю его, если нет…

Ну, тут и продолжать не надо. Всё просто, как мычание.

— А ты их карт не видел? — Спрашиваю уже поднявшегося, правда, со стоном, Тимофея.

— Когда увидел, поздно было. — Мрачно бурчит он. — Сами