Бои местного значения - Дмитрий Аркадьевич Зурков

Со стороны сарая доносится негромкий хлопок выстрела и голос Буртасова:

— В следующий раз не в рукав, а в руку попаду. Сказано — лапы на затылок, значит — держим и слушаем, как мухи снош… жужжат.

— А супружницу твою где искать теперь?

— Так я велел ей на вокзале оставаться, перед тем, как с этими в трактир играть пошёл.

— Так поезд ушёл уже.

— Не, Вашбродь, она меня дожидаться будет. — На изрядно отрихтованном лице появляется неожиданно для меня какая-то мягкая улыбка.

Мельком смотрю на часы, до отправления нашей «шайтан-арбы» ещё около сорока минут, вполне всё успеваем, только здесь надо закругляться.

— Значит так, господин переселенец… и лицо, к нему примкнувшее. У меня в поезде теплушка с оборудованием, но место для вас найдётся. Едем мы в ту же сторону, других рельсов тут нет. Можем подвести. Согласны?.. Ну вот и ладушки… Осталось жёнку твою найти. С багажом помочь не смогу, а по деньгам… Сколько они у тебя взяли?

— Пятьсот осемнадцать рублёв. — Уставившись в землю, мямлит новоиспеченный крестьянин Яковлев.

— Ну, вот мы их сейчас и поищем…

Не перекрывая сектор обстрела Буртасову, начинаю обыскивать гопников. Удар по копчику, следом — хорошая затрещина, чтобы стоял и не дёргался, затем всё содержимое карманов — на землю.

Так, у этого — простая свинчатка, позеленевшие копейки, кисет с махрой, обрывок газеты и спички… Следующий побогаче будет! Нож в берестяном чехле, клинок уже основательно сточен, в чёрных точках коррозии, но попугать и зарезать и таким можно. Его откидываем подальше… Копеек побольше, вон и серебро блеснуло… О, чекушка в штанах нашлась! В карман! Тимофею надо будет позже раны обработать! И антишокового глотнуть!.. Нет, нафиг, вдруг она чем-нибудь «заряжена» для сговорчивости клиентов. Выкидываем…

Второй — почти точная копия первого с разницей в количестве мелочи и без горячительного…

Третий, честно сказать, удивил. И где только такой клинок нашёл? Штык-нож от 98-го Кара обрезан пополам и заточен под кинжал. Ручка самопальная, щёчки из берёзового капа сделаны. Даже ножны родные, тоже пополам обрезанные… В трофей!.. Смотрим дальше…

А вот последний точно на главаря машет. Ничего колюще-режущего при себе не имеет. Ну да, катале, насколько я знаю, «перо» не по чину таскать. Да и пальчики шкодливые под другую работёнку заточены… Носовой платок, причём относительно чистый… Часы на медной цепочке… Папиросы, только начатая пачка… Зажигалка… Пижон, блин… Стоять!!! На, с… ка!!!..

Внутренний карман вожак почему-то очень не хотел показывать. Настолько, что сильно дёрнулся в сторону и получил в качестве воспитательной меры рукояткой по бедовой головушке. Потом по инерции врезался носом в бревно и затих. Лезем внутрь пиджака… Ага, вот это уже интересно!.. Затёртый кошелёк-портмоне в комплекте с тысячей и двумя сотнями целковых, колода бэушных карт и спичечный коробок с… канифолью, если мой нос мне не врёт. Нюхаем карты… Вроде, запашок тоже есть…

— Так ты у нас дергач, оказывается? — Радостно спрашиваю у жертвы, снова «дружески» хлопнув по затылку и заставив опять поцеловаться со стеной. — Ох, не люблю я вашу породу!.. Ладно, постой пока, я скоро вернусь. Не скучай!..

— Вот тебе тысяча двести. — Протягиваю бывшему Штакету шулерский кошелёк. — Твои денежки плюс за беспокойство процент. Если что, новую рухлядь себе купите, да и Ванюшку твоего приодеть бы надобно. Сейчас идёшь с моим другом к вокзалу, ищешь свою Алёнку. Как найдёшь, покажем, где располагаться… Илья, будь добр, проводи семейство, они едут с нами. А я тут закончу дела и вас догоню.

— Отпустите их, Вашбродь? — Глухо интересуется глава семейства Тимофей.

— Ты помнишь, чем закончилась наша прошлая встреча? — Дождавшись кивка, продолжаю. — Вот и тут будет примерно также. Или чуть хуже…

Илья поддерживает Тимофея с одной стороны, с другой подставил своё плечико мелкий приёмыш.

А мы сейчас раздадим каждому по заслугам. Хотел поначалу пристрелить крысюков, но всё же решил проявить несвойственное мне милосердие. Ведь сказано в Писании — не убий. Хотя, как сказать…

— Тэк-с… Ну-ка, повернись, голуба, мордочкой своей сюда. — Первым на раздаче оказывается бугай, грозивший мне ножиком. — Я так понимаю, это ты мальчишку об стену приложил? Ручки сильно чесались?.. На!..

Чпуф… Выстрел легонько отдаёт в руку, пиджак блатаря на правом плече расцветает красным, его владельца кидает на стену, и он с воем сползает вниз…

Не убий!.. А я и не убиваю… Да воздастся каждому по делам его!.. Кажется, — Евангелие от Матфея… Двое пинавших Штакета тоже валяются в пыли, один — с раздробленным коленом, другому свинцовая пилюля прилетела в ступню…

Теперь — картёжник-главарь… Стоит на коленях спиной ко мне, упёршись лбом в стену и задрав ручонки как можно выше. Браунинг — за ремень, захват кисти, рывок на себя разворачивает тушку, подбиваем второй рукой локоть вверх-наружу, захваченную грабку резко тянем вертикально вниз… Такие переломы, если и лечатся, то очень долго и трудно. И не держать ему больше карты. Ни краплёные, ни другие… Лёгкий хлёст ребром ладони по кадыку, чтобы сипел, а не орал…

Когда вернулся на перрон, поиски «мадам» Яковлевой уже закончились. Девица, упражнявшаяся в челночном беге, и оказалась той самой Алёнкой-супружницей… А ничего такая. Одета «чистенько, но скромненько», держится с достоинством, невзирая на катастрофическое положение. Только взгляд настороженный и совсем чуть-чуть испуганный. Ну да на ангела я сейчас вряд ли очень похож…

— Документы хоть с собой? — Тимофей задаёт самый животрепещущий вопрос.

Не совсем ещё пришедшая в себя путешественница инстинктивно проводит рукой по груди, затем утвердительно кивает.

Ну да, где же ещё прятать важные бумажки, как не там. В то место уж точно никто не сунется. Почти. Говорим-то про нормальных людей, таких, как те, что только что познали, что такое «неотвратимое возмездие», за таковых не считаем.

— Вещей много было?..

* * *

«Проводники», «разнорабочие» и «носильщики», ехавшие по армейской привычке в теплушке с вполне достаточным комфортом, отгородили неожиданному пополнению брезентом «семейный» угол, помогли вымыться, да и вообще привести себя в порядок. А на следующие сутки, окончательно озверев от приличного общества в купейном вагоне и оставив на растерзание ехавшим сударям, мадамам и мадмуазелям ни в чём не повинного Илью Лексеича, перебрался к своим бойцам. И полночи вёл разговор за жизнь с бывшим блатным.

Тогда и узнал, что Клеща прикончили молодые и голодные «шакалята», чтобы расширить свою территорию. Что его, Штакета, очень сильно порезали на разборке, и ему чудом удалось сховаться за каким-то заборчиком.

Что его, истекающего кровью, затащила к себе в подвальную