Грани будущего Zero: Карлов (*30 иллюстраций) - Степан Александрович Мазур

Вот что значит персональная вселенная рядом. Постигай — не хочу.

А ещё появился Шура… Появился, чтобы исчезнуть.

За сколько часов он выспится и отправится в путь? Доберётся ли? Село, расположенное выше по течению реки, даёт ему фору. Но и скорость пожарного танка не более сорока километров в час по трассе. А запас хода остановит его хотя бы на одну заправку. Хватит ли сил вновь самому заправиться?

Не зная карты, я предположил, что он пересечёт Енисей по ближайшему мосту и поедет по бездорожью напрямую, срезая путь к деревне. Там и увидимся, дожидаясь друг друга.

Или его безмятежный сон на полянке означает, что сегодня мы провозимся до конца дня? Тогда от нашей скорости автомобиля в сто километров в час останется мало преимуществ. Нагонит. Но что расстояние? Главное — время. А пожарнику оно отпущено в гораздо меньшей степени, чем нам.

День перевалил за полдень, когда дождь пошёл стеной. Проехав село Шила, и оставив чуть в стороне от дороги некий безликий Бартат, я посмотрел на датчики шин. Передние колеса немилосердно спускались. Автоматическая подкачка работала, но, похоже, диаметр дырок был больше, чем скорость подкачки.

Последствия езды по лесу давали о себе знать: напоролся на острые спилы. Или дело было в погоне от робота? А может, стёкла на дороге сыграли роль ещё раньше? Колёсам пришлось не сладко, остановился. Тянуть до шино-монтажа смысла нет. Во-первых, они все стояли без света. Во-вторых, в них давно работали роботизированные комплексы вместо смуглых людей. И дело даже не в народности — то просто рабочая грязь.

В лучшем случае, они разряжены. В худшем — новое столкновение с обезумевшими механизмами обеспечено волей верховного искусственного интеллекта.

Датчики радиации молчали. Дул сильный северо-западный ветер. Надоедливый дождь казался прохладным. Не желая мочить зимний наряд, я переоделся в просушенный летний наряд, натянул перчатки и потянулся за домкратом.

За работой не замёрзнешь.

Мокрая крыша казалась вымытой от радиоактивной пыли. Не хотелось даже думать, что сам дождь сейчас выпадает радиоактивными осадками. Будь так, писк радиометра давно бы оповестил об угрозе.

Глядя на чёрное небо, я понимал, что все, что мы знаем о последствиях ядерной катастрофы, лишь догадки. Природа на огромной территории Российской Федерации вела себя по-разному, не желая в один момент становиться мёртвой пустыней для всех живущих на этих просторах. Мы же не Лихтенштейн, где события на одной улице влияли на весь город.

Процесс вымирания не стал единомоментным на радость Нои, а растянулся на неопределённый срок. Всё, что оставалось делать — это выживать, перемещаясь из одной удобной локации в другую. Мы не могли себе позволить поразить себя невидимой смерти, скорым холодам или остаткам человечества.

Кстати, о человечестве… Проезжая поселки, мне порой казалось, что люди вообще не догадываются ни о каком Конце Света. И я даже понимал почему. В малых глухих населенных пунктах были не редкими отключения света. Энергетическим компания было не выгодно тянуть новые провода туда, где проживало мало людей. А вместе со светом терялось связь и теле-радио-вещание, что и делало невозможным получение новой информации.

Меньше знаешь — крепче спишь.

Стоило поддомкратить автомобиль, и начать откручивать колеса, как проснулся академик. Вылез, с помятым лицом посмотрел на датчик, спокойно умылся под дождём, переоделся в летнее и потянулся за шинами на багажнике. Быстро отвязав две из четырех запасных шин, достал фомку и вклинился в процесс.

— Карлов, ну что вы её тискаете? Действуйте решительнее!

Очень скоро дождь стал тёплым, а затем и приятным. В то же время начался самый настоящий танец с бубнами у колёс.

Процесс снятия резины с литых дисков оказался не из лёгких. И если снять с горем пополам их удалось довольно быстро, то надевать резину на диск не подготовленным людям оказалось не просто. То, на что у роботов в шиномонтажке уходило десять секунд, а у людей-шиномонтажников около минуты по заверениям академика, у нас, мало знакомых с процессом, отняло больше часа.

Стоило утихнуть ветру, как нас атаковали полчища комаров. Прямо под дождем ненасытные комары собирали нашу кровь, прокалывая кожу длинными хоботками. С занятыми руками часто оставалось лишь наблюдать, как надуваются и багровеют их тельца, увеличиваясь в размерах втрое-вчетверо.

Это природное иглоукалывание бесило. Но можно либо все бросить, либо терпеть. Третьего не дано.

— Даже гнус сбит с толку насчёт того, что происходит с природой. Но всё же решил добрать свое, — обронил я, как юный биолог-натуралист, решив терпеть пытку.

— Ничего необычного. Самки делают запасы, понимая, что впасть в спячку придётся в этом году гораздо раньше, — добавил учёный. — Природа умнее нас. Каждое столетие летом выпадает снег там, где его не должно быть. В глобальном смысле — ничего нового.

Извозившись в грязи, промокшие до костей, искусанные за лицо, шею и руки, мы походили на заблудившихся туристов, что вышли из леса спустя несколько дней блужданий. Мой словесный запас брани при этом умножился. Как увеличился опыт в переобувании автомобиля. А у академика образовалась рана на руке, которую пришлось перебинтовывать. Отскочившая от плотной резины и мокрых перчаток фомка распорола кожу.

Собственно, после этого я и узнал много новых слов и выражений, которые никогда ранее не использовались в журналистике. Жаргонизмы, анахронизмы и даже неологизмы.

Учёные ругаются по высоконаучному.

— Не калибруйте мои слова, Карлов! — то и дело заявлял он.

Каста браманов, чёрт бы их побрал! Люди «головы», мудрецы и гении.

Но дело было сделано. Автомобиль вновь вернулся на трассу. Передние шипованные всесезонные колеса смотрелись куда лучше подстёртой летней резины, которая осталась лежать у обочины. Теперь её не переработать. Да и где в этих краях был ближайший завод по переработке мусора? В том же Новосибирске? Или под Красноярском? Не очень-то мы за собой мусор убирали. Археологам оставили немало могильников и свалок. Пусть копаются.

Переодевшись в сухую зимнюю одежду, мы пообедали из личных скоропортящихся припасов и продолжили путь. Чуть в стороне от дороги остался посёлок Большая Мурта, а подъезжая к поселку Малый Кантат, завязался новый разговор.

— Так между чем мы должны выбирать в Лесосибирске? — напомнил я. — И почему, собственно, он, а не таинственное Рыбное?

— Как между чем? Между лодкой и катером, конечно, — отозвался академик, дербаня повязку на руке. Обрабатывать не стал, наскоро замотал бинтом. И без того спирта в организме хватает. — В городе проще найти то и другое, чем в селе. На рыбацкой шхуне мы далеко не уплывём. Они часто дырявые,