Егерь. Сердце стаи - Николай Скиба

— Ты упрямый парень, Максим, — проговорил он хриплым голосом. — Но я боюсь, ты не до конца понимаешь, против чего сражаешься. И что именно защищаешь.

Режиссёр беспокойно дёрнул ухом и мысленно передал мне волну настороженности. Рысь чувствовала напряжение в воздухе.

— Объясните, — ответил прямо, глядя в глаза воину.

Драконоборец тяжело вздохнул, словно готовясь рассказать что-то, о чём предпочёл бы промолчать.

Я сделал шаг вперёд, глядя на них с растущим недовольством.

— Вы обещали рассказать мне то, чего я не знаю. Обещали объяснить почему моя рысь для них настолько важна. Говорите.

Долгое молчание повисло в зале. Иван переглянулся с Арием, и я увидел в их взглядах нечто похожее на… смущение?

— Ты действительно знаешь больше, чем мы предполагали, — медленно произнёс барон и признался. — Наши знания о «Приливе» всё ещё обрывочны, но и этого достаточно, чтобы кое-что понимать.

— Мы знаем лишь, что это некий выброс силы, катаклизм Раскола, который «Семёрка» научилась предсказывать и, возможно, хочет как-то использовать, — спокойно сказал я. — Но мы всё ещё не знаем, что конкретно происходит во время этого «Прилива». Что конкретно хотят сделать друиды? И почему для этого нужен Режиссёр?

— Играть в догадки не в наших правилах, — нахмурился Арий. — Но у меня всё ещё есть, чем тебя удивить. Насколько хорошо ты знаешь Григора? Того, кто помог тебе с Карцем.

— При чём здесь отшельник?

Мой вопрос повис в гнетущей тишине тронного зала. Арий, барон и Иван обменялись тяжёлыми, многозначительными взглядами. В этой безмолвной перекличке чувствовалась тяжесть тайны, которую никто не решался произнести первым. Наконец барон Валентин едва заметно кивнул Драконоборцу, давая разрешение говорить.

Иван тяжело вздохнул, словно собираясь с мыслями.

— Мы видим лишь верхушку айсберга, — признался он, и это признание из уст легендарного воина прозвучало весомее любой угрозы. — Но есть один человек, который может знать ответы на интересующие нас вопросы. И Григор его знает. Более того, они служат одной цели.

— Легендарная фигура, — продолжил Иван, его хриплый голос стал ниже. — Глубинный ходок, которого все давно считали сгинувшим. Тот, кто первым нанёс на карту самые опасные и неизведанные глубины Раскола. Мы зовём его «Первый Ходок».

В тот же миг я почувствовал резкий ментальный импульс. Режиссёр, стоявший за моей спиной, замер, его уши прижались к голове, а в моё сознание хлынула волна чего-то непонятного. Глубокого и древнего. Словно Режиссёр показывал, что мы впервые заговорили о чём-то важном. Я резко обернулся на питомца. Он смотрел не на меня, а куда-то сквозь стену, в сторону леса, будто готовый бежать туда прямо сейчас.

— Рысь что-то чувствует, — тихо сказал я, поворачиваясь обратно к ошеломлённому Драконоборцу. — И где его найти, этого ходока?

— В глубинах лесов, — ответил Арий. — Дело в том, что Первый Ходок и Григор являются участниками одной организации. Они называют себя «Жнецы Леса».

Я моргнул, ощущая, как информация медленно укладывается в голове. Они в одной организации? Именно о них говорил отшельник. Чёрт возьми.

— «Жнецы Леса»? — почему-то переспросил я.

— До недавнего времени мы считали их преступниками, — признался барон Валентин. — Король Аларих не любит подобные… общества. Те, кто прячутся в глубинах — потенциальная угроза. Но после боя с Карцем… — он обменялся взглядом с Арием, — нам стало ясно, что они ведут борьбу с «Семёркой» в лесах, используя собственные методы.

Мысли заработали с удвоенной скоростью. Жнецы Леса. Григор. Первый Ходок. Всё это складывалось в картину, которая одновременно пугала и давала надежду. Я вспомнил видения Режиссёра — огненного тигра, ледяного оленя, водного гепарда. Возможно, именно в глубинах лесов я смогу найти выживших стихийных зверей.

— В чём проблема? — спросил я прямо. — Найдите их, раз так необходимо.

Иван покачал головой:

— Мы уже пытались. Жнецы не доверяют короне и скрываются в самых опасных частях Раскола. Но у тебя есть связь с Григором. Ты можешь вывести нас на Первого Ходока и наладить контакт между нами.

Я задумался, осознавая подтекст. Меня хотели использовать…

Снова.

— Вы используете меня как наживку, — прямо сказал я, глядя Ивану в глаза.

— Нет, — твёрдо ответил Драконоборец. — Твоя связь с Григором — это нужный для нас мост. Жнецы Леса сражаются с той же угрозой, что и мы. Пришло время объединить усилия.

Я долго молчал, обдумывая предложение. В глубинах лесов меня ждали не только ответы, но и, возможно, те самые стихийные звери, чью гибель показывал мне Режиссёр.

— Прежде чем отправляться, мне нужно несколько недель, — сказал я наконец. — Ферма требует внимания, учеников нужно подготовить, чтобы они могли управлять хозяйством в моё отсутствие. Да и самому стоит подтянуть силы и провести дополнительные тренировки.

Барон кивнул:

— Разумно. Пока что время ещё есть.

— Тогда через две недели буду готов, — согласился я, поднимаясь с места. — И всё-таки, с чего вы взяли, что Первый Ходок знает об истинных мотивах Семёрки?

Для меня это выглядело странно. Какая-то сказка. Легендарный ходок. Первые карты. Больше похоже не на план, а на гадание на кофейной гуще.

— Он единственный, кто может знать, — кивнул Иван. — Когда-то мы были знакомы. Максим, он отец Мираны, одной из Семёрки.

Я почувствовал, как внутри всё похолодело. Отец одной из убийц? Человек, который знает их методы изнутри?

— И ты думаешь, он поможет нам против собственной дочери? — мой голос прозвучал жёстче, чем я планировал.

Иван помолчал, глядя куда-то в сторону.

— Когда-то девочка была очень милой… Максим, Мирана давно мертва для него. Её выкрали, завидев невероятную силу и связь с земляной стихией. Тогда ей было лет десять, и случилось это очень давно. Сейчас она монстр, который носит лишь её имя. — Он встретился со мной взглядом. — Человек, потерявший единственного ребёнка таким образом… да, он поможет.

От этой фразы меня пробрало до мурашек.

Покидая тронный зал, я размышлял о том, всю ли правду мне рассказали. Жнецы Леса, Первый Ходок, таинственная дочь…

Прокручивал в голове весь разговор. Барон хочет стабильности и ищет сильного союзника. Арий — прагматик, человек короля, ему нужен эффективный инструмент против «Семёрки». Иван, похоже, единственный, у кого могут быть личные мотивы — его