Ревизор: возвращение в СССР 49 - Серж Винтеркей

Да, при таком раскладе членам Политбюро председатель КГБ покажется чрезмерно наивным, скажи он, что в прогнозы Ивлева искренне верит. Некоторые ещё и оскорбятся, решив, что это какая‑то игра комитета, в которую их втравить пытаются втемную, как во времена Сталина. А никто из членов Политбюро не хочет возвращения времён Сталина с огромными полномочиями органов государственной безопасности.

В том числе для того его, Андропова, и поставили, гражданского человека, чтобы он присматривал за тем, чтобы КГБ никогда снова не мог стать НКВД. Это Андропов прекрасно понимал, как и то, что любой намёк на то, что он пытается сделать из КГБ снова могущественное НКВД, немедленно закончится его отставкой.

Следующий момент тоже достаточно неприятен. Да, подавляющее большинство не поверит, но пару человек поверить вполне может – из тех, что ищут для себя ценные кадры, решив, что Ивлев как раз таким кадром и является… И значит, могут начать его переманивать. А надо ли ему это?

Конечно, не надо. Кто же на его месте захочет потерять своего лучшего аналитика? Пусть и не профессионала, но главное, что его прогнозы регулярно сбываются, в отличие от прогнозов профессионалов.

Мелькнула было мысль позвать генерала Вавилова, чтобы посоветоваться с ним по этому поводу. Но как мелькнула, так и пропала: он же ещё не решил, что будет делать – говорить правду, отвечая на запрос помощника генсека, или придумывать что‑нибудь, что правдой являться не будет, но обезопасит Ивлева от внимания Политбюро, а его от обвинений в непрофессионализме?

Реши он сказать правду – советоваться с Вавиловым по этому поводу вполне безопасно. Но вот реши он соврать, то Вавилову точно ничего не надо вообще знать ни об этом запросе, ни о том, что именно он на него ответит. Иначе в дальнейшем у него образуется мощнейший компромат против своего начальника.

Очень глупо было бы собственной рукой вооружать своего подчинённого – вполне себе честолюбивого и имеющего собственные амбиции – мощнейшим компроматом против себя. Лет двадцать назад Андропов ещё мог бы сделать такую ошибку. Но теперь он уже достаточно мудр, чтобы самому не ввергать себя в такого рода потенциальные неприятности.

И, что особенно неприятно, времени как следует подумать совершенно не имеется. Только один день у него и есть. Ответ нужно дать завтра, и уж точно не сегодня. Слишком поспешный ответ будет означать, что он полностью в курсе этой ситуации. И тогда может возникнуть уже другой вопрос: почему заранее не сообщил об этом генеральному секретарю или его помощнику? Счёл это малозначимым? Значит, не умеет разбираться в приоритетах. Потому что раз генерального секретаря это заинтересовало, то это однозначно не малозначимая вещь.

Одно было хорошо, и он сразу же уловил это своим опытным глазом – то, что формулировка запроса предоставляла большие шансы на то, чтобы соврать, если он так и решит сделать. Но и враньё от вранья отличается. Есть наглое враньё, за которое будут больно бить, если поймают. А есть искусство расплывчатых формулировок, когда какая‑то информация доносится таким образом, чтобы потом к тому, кто её представил, крайне трудно предъявить солидные претензии.

И, как назло, конец недели, да ещё и в декабре – не самое лучшее время для глубоких и серьёзных раздумий. Эх, произошло бы это дней через десять, когда западные страны массово начнут праздновать Рождество и всем там, в том числе и западной разведке, будет не до работы.

Вот тогда даже на его крайне ответственной должности, при которой необходимо постоянно держать под контролем огромные потоки информации, появится время для отдыха или долгих размышлений прямо на работе. Но сейчас его нет: западные спецслужбы с удвоенным рвением пытаются выполнить всё то, что не успели до Рождества, чтобы с чистой совестью уйти потом праздновать, так что работы очень много.

***

Городня

Внимательно потом и сантехнику осмотрели. Я заранее настаивал на том, чтобы туалеты были высшего качества – исходя из того, что привык видеть в XXI веке в приличных музеях.

Помню, Жуков тогда надо мной ещё подтрунивал:

– Мол, Павел, раз ты так хочешь, чтобы это было похоже на феодальный замок, то можешь сделать так, как было в старину: вывести одну башню в сторону с дыркой в полу, чтобы оттуда одни посетители срали на головы других.

Я сказал, что так далеко к старинным традициям мы всё же двигаться не будем. Ожидал тогда, конечно, что он будет возражать и против медных труб для сантехники. Но нет – как раз этому предложению он обрадовался, восприняв его очень одобрительно.

Правда, Жуков не был бы Жуковым, если бы в этот раз не нашёл снова, чем меня поддеть:

– Павел, если ты говоришь, что тут даже не каждый день экскурсия будет, то зачем тебе по пять писсуаров и по три унитаза в каждом туалете мужском? Может, поставим по паре писсуаров и один унитаз? Что, всё это добро будет зря простаивать?

– А остальные готовые выводы труб под сантехнику куда девать будем? – посмотрел я на него удивленно.

– Так плиткой же ещё не облицовывали. Зальём бетоном – под плиткой видно не будет, что они вообще были. – развел руками Жуков.

– Нет, этот вопрос тоже не обсуждается, – сказал я. – Мы тут планируем время от времени всякие фестивали проводить, на которые будет собираться тьма народу. Нам тут получасовые очереди в санузлы ни к чему. Люди в музей не для того должны приходить, чтобы в очереди в туалет стоять. Да и нам хорошая реклама будет. Уверен, что большинство посетителей, возвращаясь потом к себе в свой город, будет рассказывать в том числе, что тут туалеты получше, чем у них в горкоме.

– Ну да, учитывая, что ты импортную плитку заказал под мрамор, то, конечно, получше, чем в горкоме, – хмыкнул Жуков. – Просто я всё в ум взять не могу. Зачем какие‑то общественные сортиры отделывать плиткой, за которую любая молодая хозяйка жизнь отдаст, чтобы она у неё на кухне была и в туалете?

– Вот пусть потом тоже в том числе посетители и это обсуждают, – сказал я. – Нам в результате дополнительный поток новых посетителей будет. Кто-то