Ревизор: возвращение в СССР 49 - Серж Винтеркей

Жуков в ответ на это только головой помотал и вздохнул.

– Кстати, Семеныч, – сказал я, вспомнив про витражи, – дай‑ка мне контакты этих мастеров, которые витражи будут делать. Я хочу их со своими знакомыми художниками свести, чтобы они глянули на композиции, что они собираются нам сюда соорудить. Мало ли там у них какие вопросы возникнут по этому поводу, что тем полезно будет послушать.

– Меня только позовите тоже, когда всё это будете организовывать, – неожиданно сказал Мещеряков.

– Зачем это? – удивился Жуков. – Ты что, Юрьевич, так много книг прочитал по феодальным замкам, что уже и в рисунках витражей неплохо разбираешься?

– Нет, конечно, – чуть снисходительно посмотрев на него, сказал Мещеряков. – Просто те ребята, которые витражи придумывают и делают, – они творческие натуры. И художники тоже творческие натуры. Они точно к единому мнению не придут, а может быть, даже и подерутся. Интересно будет посмотреть на всё это.

Я тут же, благо воображение у меня живое, представил, как Михаил Андреевич и Елена Яковлевна сражаются с витражных дел мастерами…

Да ведь точно, похоже, напрямую сводить их не стоит. Творческие люди – очень ранимые и обидчивые. А то и в самом деле ещё какая перепалка серьезная возникнет и у Михаила Андреевича сердце вдруг прихватит. Мне такого не надо: он не в том возрасте, чтобы с кем‑то ругаться.

– И правда, наверное, не надо их вместе сводить. Я просто тогда у этих витражистов возьму их наброски, да и покажу их уже художникам сам. А если те какие‑то исправления предложат, то потом уже выдам их в виде указаний от заказчика. От заказчика витражистам такие инструкции получить будет не так обидно, как от каких-то художников. Заказчик серьёзный, ни в чём, с точки зрения мастеров, особо не разбирается. Но злить его возражениями, чтобы в следующий раз не позвали такую же работу делать, большинство из людей искусства не захочет. Деньги мы всё же приличные за эту работу платим.

– Разумно рассуждаешь. – согласно кивнул Жуков. – Тогда когда перекус устроим, я сразу тебе телефоны витражистов и дам, чтобы не позабыть.

Мы уже были на втором этаже, когда услышали совершенно чётко внизу громкий властный голос:

– А где этот ваш Жуков? А то мне с ним переговорить надо.

– Вот видишь, Семеныч, – не преминул я уколоть Жукова, – а ведь есть ещё и дополнительная выгода от такого рода перекрытий. Заранее узнать можно, когда тебя кто-то ищет. Кстати, кто это там к тебе приехал? Узнал по голосу?

– Да нет, я без понятия, – пожал плечами Жуков. – Да и какая разница – кому я нужен, тот поднимется сюда и тогда все вопросы с ним и решим.

Лестницы у нас были и слева, и справа – на этом я тоже настоял, чтобы людям удобнее было передвигаться. Если бы экономили, конечно, то обошлись бы лестницами только с одной стороны. Но я решил, что если делаем всё по высшим стандартам, то нечего экономить на этом.

Мы сейчас находились прямо по центру второго этажа, так что невозможно было угадать, по какой из лестниц к нам направится сейчас тот, кто ищет прораба. Поэтому просто продолжили осмотр. Жуков прав – пусть тот сам его ищет.

Нашел нас посетитель быстро. Тем более когда мы услышали шум приближающихся шагов слева, то тут же выдвинулись навстречу.

Ту часть второго этажа мы ещё не успели осмотреть как следует, поэтому я с удовольствием увидел кабины лифтов метрах в тридцати от лестницы.

На этом я тоже настоял, учитывая ситуацию, что необходимо обеспечить возможность для людей с ограниченной мобильностью тоже музей наш посетить. И им хорошо, что смогут со всеми экспозициями ознакомиться, а не только по первому этажу покататься в коляске, как в некоторых других провинциальных музеях. И нам тоже хорошо, потому что при таком раскладе посетителей будет заведомо больше. Информация разойдется, что есть такие у нас удобства…

Более того, в туалете – и в мужском, и в женском – одна из кабинок была оборудована исходя из возможности как раз и обслуживать нужды людей на колясках. В общем, все возможные стандарты из XXI века я при проектировании этого музея старался перенимать, так что лет через сорок или пятьдесят, при необходимости модернизации не так уж много чего и менять-то придётся. Да и кроме того… Штукатурки у нас нет, так что она не потрескается, красить стены не будем, значит, краска не облупится. Кирпичам сноса нет, балки и доски пола пропитаны, чтобы не гнили, а пол еще и полакирован будет. И лак будем время от времени обновлять, чтобы доски не стирались.

Человека, что к нам шёл, я сразу же узнал. Это же Аржанов – первый секретарь Конаковского райкома, самый главный здесь человек.

Интересно, почему у него лицо вначале было достаточно злое и требовательное, когда я его увидел? А вот когда он увидел, что Жуков в серьезной компании находится, а не со своими работягами, то оно внезапно как‑то разгладилось. Однозначно он шёл сюда с нашим прорабом ругаться. Ладно, будем разбираться.

Шагнул первым в сторону Аржанова, пожал ему руку со словами:

– Здравствуйте, товарищ Аржанов! А я – Павел Тарасович Ивлев из Москвы. Приезжал вместе с Захаровым, помните, может быть? А это – товарищ Мещеряков. У вас, возможно, есть какие‑то вопросы? Мы с товарищем Мещеряковым с удовольствием на них ответим.

Ну а что – если есть какой‑то конфликт с местной властью, то необходимо его максимально быстро разрешить.

Аржанов, скорее всего, конечно, не самоубийца. Если на нас озлобится по какому‑то поводу, сам ничего лично делать не будет. Но есть же куча способов насолить тому, кому хочешь доставить неприятности. Можно и в ту же самую КПК, к примеру, анонимку закинуть или подговорить кого‑нибудь какую‑то гадость написать, пообещав прикрыть.

Но товарищ Аржанов наотрез отказался признавать, что у него какие‑то претензии были к Жукову, только услышав про Захарова. Уж не знаю, вспомнил ли он наши с Мещеряковым лица, но фамилии Захарова ему точно хватило. Он тут же заявил, что всего лишь приехал ознакомиться, как подшефный москвичам объект строится, чтобы перед товарищем Захаровым стыдно потом не было.

И все – в полный отказ пошёл. Никаких претензий и все тут…

Предложил ему с