Патриот. Смута. Том 8 - Евгений Колдаев

— Коли! Сынки! Коли! — Орал стоящий во втором эшелоне боевой батюшка.

Творилось сейчас предо мной по-настоящему ужасающее зрелище. Строй шел на строй, сцеплялись древками, пытались навести их на врага, отклонить хоть как-то. Падали, исчезали в этой давке. Мечники, чтобы рванулись первыми, погрязли где-то в этой толчее, видно их уже не было.

Лилась кровь, падали люди, и на место их тут же вставали новые.

Даже здесь, в центре, нам приходилось несладко. А самые крайние острожки, там все еще хуже. Ведь пик в прикрывающих их отрядах ощутимо меньше, больше копья. Тактика, конечно, была проработана, атаковать все также на подъеме, не давать сразу выставить целый строй копий. Но это очень скоротечно. Дай бог, минуту продержатся так. Все же хватить людей на отражение натиска по-настоящему грозной силы надолго не могло.

Вопли нарастали. Ревели трубы, били барабаны. Германцы продолжали уже не петь, а орать свою какую-то народную песню. Давили массой. Казалось, вот-вот и уже поднимутся они всей массой на бруствер, самый верх вала. Появлялись один, второй, падали, но на их место вставали новые. Медленно, очень медленно, вытесняли

Время, казалось, замерло.

Немцы давили, но бойцы Серафима пока держались.

— Шаг! — Орал он, что есть мочи.

Знамя реяло над острожком, обозначая, что отступления еще нет, бой еще не проигран.

— Шаг!

Эти движения уже были назад. Это было все отчетливее видно. Масса немцев перевалила за гребень, сейчас еще небольшой натиск и им будет проще. Я видел, что бойцы мои дрогнули, начали отступать. Да, пора, лишние потери нам не нужны, не по силам. Наемные роты достаточно втянулись в бой.

— Готовность. — Сказал я, стараясь быть спокойным. — По всей линии, готовность.

Видел, что слева и справа летят вестовые… В крайних острогах все было еще хуже, там уже началось отступление.

Глава 16

Самые тягучие мгновения до момента истины.

Слева и справа, пикинеры-наемники уже ломали, давили моих копейщиков и те отступали. Мушкетеры, выходя в тыл второму и четвертому пылающим острожкам, строились, начинали перестрелку с казаками, отошедшими на новые, менее укрепленные рубежи.

Здесь пока паритет, все же разместить сразу много стрелков на этом небольшом узком пространстве между наступающими пикинерами не получается.

Успех зависит от того, что будет в оставшихся за нами острожках. Кто останется в них, тот и победил!

Гремели выстрелы, дым от пожаров и жженого пороха поднимался к небу, не давая дышать полной грудью и прилично застилая обзор. Кричали люди, сотни глоток, что сейчас сцепились в яростной схватке. Я видел, что еще немного и дрогнет моя рать, побежит.

Ждал. Секунда за секундой. Скрепя сердце и сцепив зубы в злобной ухмылке.

Пора!

— Давай! — Заорал я что есть силы.

Трубач дернулся, он стоял рядом и уж точно услышал бы, скажи я не так громко. Но всю силу вложил в этот крик, всю накопленную злость.

Труби родной, и да поможет нам бог!

По ушам ударил монотонный гул, двойной, тройной. Секунда, другая. Люди Филко уже работали на рубежах. Им все же хватило мужества не дрогнуть.

Вначале громыхнуло слева, потом справа. Нестройно вразнобой. Бах! Бах! Бабах! Это припрятанные, прикрытые первыми рядами сражающихся тюфяки заговорил на своем ужасающем языке. Не принято их использовать в полевых сражениях. Уверен, не ждали наемники, что я притащу их сюда и поставлю в тылу довольно слабых в сравнении с немцами сил.

Когда мои люди обступили до черты, по команде они все рванулись чуть назад, буквально несколько шагов. И… последовал залп. По напирающим.

— Ура! — Разнеслось по флангам, переходящее просто в — А! А-а-а!

Отступающие, воодушевленно ринулись вперед на понесшего потери и опешившего от такой хитрости врага. Моя кавалерия тоже пришла в движение. Стрелковые сотни разъезжались. Они сейчас должны выдвинуться во фланги пикинерам, отстреляться и уйти обратно. Бронные сотни я пока приберегал. Это сюрприз напоследок. Завершить начатое, сломить мушкетеров.

Центр все еще стоял, сцепившись лесом пик, толкался, давил друг на друга.

Шли тягучие мгновения и наконец-то мои служилые люди отшатнулись, отошли за подготовленные укрепления второй линии. Чуть разделив надвое немцев. Дали возможность бить по ним из могучих дробовиков.

Нелегкий кровавый труд.

Грохнуло так, что мне уши заложило. Сотня глоток издала невероятный вопль боли. Ряды наемников дернулись, словно в спазме. Земля обильно обагрилась кровью. Первые ряды выкосило. Кто-то падал, повисал на пиках, заваливался в неестественной позе. Раненные и умирающие орали что-то несвязное. Древки падали, освобождая пространство между застывшими друг против друга рядами.

Пение замолкло.

Картечь выкосила передовые эшелоны.

Страшная штука, не оставляющая шансов тем, кто попал под огонь. Стальные куски, это были обрубки гвоздей, шарики, просто железная высечка. Все это вмиг с грохотом вырвалось из стволов и сразило наповал. Оно пробивало кирасы, срывало шлемы, крошило и ломало. Если не могла выдержать сталь, что говорить о простых человеческих телах, сгрудившихся на прямой наводке.

А люди, стоящие очень плотным строем, ощетинившиеся и чувствующие плечо собрата и дыхание задних рядов, лучшая мишень для таких орудий.

Я же их туда поставил не одно и не два. Это был мой основной неприятный сюрприз для Делагарди и его солдат.

— Вперед! — Заорал Серафим.

Все бойцы были оглушены, мотали головами, приходя в себя. Все же такой грохот легко лишал слуха на некоторое время. Кто-то был обожжен, некоторых, не успевших убраться вовремя, тоже скосило, но их были единицы. И мои бойцы понимали, что необходимо сделать. Пока враг на считаные секунды замер, нужно давить. Бить его, выдавливать. Обозначить свой настрой, желание оставить поле боя за собой.

Лишить надежды на сопротивление и легкую победу!

Мои пикинеры рванули вперед. Быстрым шагом подмяли под себя освободившееся после картечного залпа пространство. Втоптали павших в землю, не давая шанса подняться. Несколько метров и их лес пик вновь ударил по рядам противника, потерявшим на время соображение и боевой дух.

Германцы дрогнули. Слишком неожиданным оказался залп, слишком велики потери первых рядов. Слишком резко удар пришелся на тех, кто был третьим или даже четвертым от линии столкновения.

— Шаг! Шаг! — Ударил барабан.

Да, мое воинство не было столь хорошо оснащено, как наемники Делагарди, но несколько этих ударных инструментов раздобыть за время похода удалось. Не уверен, что после залпа тюфяков кто-то из бойцов хорошо слышал эти удары, но скорее на инстинктивном уровне понимал, нужно давить. Всей массой, всей силой, всей ратью.

Вот он