Возвращение. Часть II - Даниил Корнаков

Но боже, боже! До чего же гнусно даже думать о союзе с этими людьми! Чем они лучше «Братства» с их религиозным фанатизмом?

А что скажут ребята?..

Эй, Надя, я собираюсь отправиться на «Звездную», помогать людям, причастным к гибели отца твоего сына. Как ты на это смотришь? Да, прости, я понимаю, но всё это во благо человечества…

А что Арина? Она ведь может доставить кучу неприятностей. Чего хуже, этот комок злобы ее и вовсе на месте прикончит, едва она намекнет на вынужденный союз со звездными.

Вот же дерьмо!

А Матвей? Разве она может так с ним поступить? С тем, кто рисковал ради неё до последнего. Даже когда они оказались перед лицом смерти, он отдал руку, лишь бы завершить свою миссию — спасти её и доставить домой. И ради чего? Вот она здесь, жива себе, здорова, на ней ни царапины. Разве теперь не настало время принять пускай и противоречащее всем принципа морали, но всё же правильное (целесообразное!) решение?

Внутренний монолог прервался, когда перед ней выросла широкая фигура исландца.

— А я как раз тебя ищу… — произнёс он, почесывая отросшими ногтями копну своих рыжих волос на бороде. — Слушай, насчёт этого контейнеровоза…

— Да, мне удалось поговорить с Антоном, нашим старшим механиком. — На её хрупкие плечи внезапно легла свинцовая тяжесть. — Прости, Лейгур, но у меня не будет для тебя хороших новостей. Контейнеровоз невозможно починить, там от двигателя остался лишь кусок ржавого железа.

Ноздри исландца раздулись от тихой злости.

— Ты говорила другое…

— Да, говорила! — громким шёпотом сказала она. — Я думала, что эту махину можно починить! Так уж сложилось, что я учёный, а не специалист по кораблям!

Лейгур размял шею и отошёл к иллюминатору, откуда открывался вид на жилые модули станции «Прогресс», стоявшие на длинных сваях. Установленные в море столбы ветряков дрожали под натиском прибрежного ветра; небольшой катер пришвартовался к одному из них, должно быть, механики.

— Не этого я хотел услышать, — раздался едва слышный голос.

Маша прислонилась к стене и уперла задумчивый взгляд в плешивую макушку своего внезапного собеседника.

— У меня есть идея, как я смогу тебе помочь, — осторожно, по заговорщически озвучила она вслух своё предположение.

Лейгур заинтересованно посмотрел на неё через плечо.

— Но сперва мне нужно всё как следует обдумать, — преждевременно ответила Маша, стремясь избежать череды вопросов. — Поговорим об этом позже.

* * *

Увидеться с Матвеем ей удалось только под вечер.

Он сидел на краю койки, совсем один, отбрасывая сгорбленную тень на стену перед ним. Его пустой, лишенный сил взгляд, не моргая смотрел в оранжево-розовые отблески заката, падающие на шкафчики, металлические столы и хранящиеся за стеклянными дверцами медицинское оборудование.

Матвей не услышал, как она вошла. Всё внимание собирателя поглотила стена с изображением его собственного силуэта. И лишь подойдя ближе, Маша услышала, как губы его едва заметно шевелятся в шёпоте.

— С кем ты разговариваешь?

Он не вздрогнул, не вскрикнул, а вдруг резко умолк. Потом посмотрел на неё и поприветствовал вымученной улыбкой.

— Маша… — произнёс он так, будто ждал её весь день. Собственное имя, произнесенное из его уст, отчего-то сжали её сердце, заставив ощутить печальную тревогу.

Она присела рядом. Глаза сразу зацепились за увечье, полученное накануне Матвеем. Культя совершенно бесполезным членом его тела болталась на перевязочной косынке. И Маше, как бы она ни старалась сдерживаться, вдруг стало так тошно на душе. Она сделала глубокий вдох и проглотила эту подкатившую к горлу горечь.

— Прости, что не зашла раньше, — об этом она сожалела совершенно искренне. — Мне пришлось столько всего сделать…

— Я знаю, — прервал её Матвей, и взгляд его вновь вернулся к стене. — До меня дошли слухи, что вчера на «Восток» отправился вездеход с припасами…

— Да, — она стала подковыривать заусенец на большом пальце. Она всегда так делала, когда начинала нервничать. — Восемьдесят процентов еды, остальные двадцать — ватты. Кажется, такой у вас с папой был договор?

Матвей кивнул:

— Все верно, — хриплый, изученный голос. — Такой был уговор. Восемьдесят и двадцать.

Маше понадобилось два часа, чтобы убедить дядю выполнить сделку, заключенную между Матвеем и её отцом. Но это стало возможным лишь после того, как Маша рассказала, как мало восточников пережили минувшую зиму.

Дядя тогда произнёс:

«Человек двадцать, говоришь? Не больше? Ну хорошо, черт бы с ним! Уговорила! Тогда все эти припасы, о которых Олег упоминал, будут распределены ровно на двадцать рыл, ни больше. Двадцать… Хм… Это ещё куда ни шло!..»

— Отец может гордиться тобой, — всё так же не отрывая взгляда от стены, тихо пролепетал Матвей. — Ты исполнила его клятву. Помогла «Востоку».

Она крепко стиснула указательный палец в кулаке, борясь с перекатывающимся в груди сволочного чувства.

— Поздно… — прошептала она.

— Что?

— Поздно помогла. Вернись мы вовремя…

«И что? Тогда даже не было бы и того вездехода, начиненного жалким запасом еды и батарей с ваттами. Дядя ни за что не согласился бы распрощаться с таким количеством припасов».

— Да… — сказал Матвей. — Но даже горстка спасенных лучше, чем никого вовсе. Поэтому не принижай своих заслуг. Ты не могла ничего с этим поделать. — И, сглотнув ком в горле, едва слышно добавил: — Никто из нас.

И Маша мысленно согласилась с ним, несмотря на не отпускающее её чувство, будто она могла бы сделать для восточников гораздо больше.

Она облокотилась головой к нему на плечо.

— Я слышу твою тревогу… — шепнул он ей на ухо. — Тебя что-то беспокоит?

— Да, — не сразу ответила она. — Думаю, как всё закончить.

— Закончить?

Она кивнула, задев макушкой его подбородок.

— Расскажу потом. А сейчас давай просто посидим, хорошо? Только мы вдвоём.

— С удовольствием, — ответил он ей и приложил губы к ее голове.

Именно в этой благодатной тишине наедине с любимым, у Маши Зотовой созрел в голове безумный план.

Глава 9

Передышка окончена

На одном из множества охристых холмов, расположенных вдоль берега залива Прюдс, неустанно работали безлопастные ветряки. Около полусотни столбов едва заметно вибрировали, даруя очередной тёплый день жителям станции «Прогресс».

Три зимовочных комплекса, стоявшие на высоких сваях,