Агент Их Величеств, часть вторая - Александр Н. Александров

и этих… как их... в камне, короче... аха-ха-ха-ха… Сии два могущественных колдуна и просто отважных мужа через невысказанные опасности и невероятные трудности, терпя лишения и обрушивая на головы вразей все силы небесные, проникли на кухню провинциального дантиста и свистнули оттуда горшочек с картошкой и немного огурцов... А-а-а-а-а, я больше не могу смеяться, живот болит...

- Ну вот только не надо этого «свистнули»! Что значит, «свистнули»?! За всё уплачено с лихвой... Но я понимаю, о чём вы. Давайте завтра, всё же, извинимся перед уважаемым дантистом. Или хотя бы перед прислугой, которая стряпала всё это добро на утро.

- Да, хорошая мысль. – Фигаро, всё ещё перхая, достал из кармана носовой платок и трубно высморкался. – Пф-ф-ф-ф, ну и ночка, чудны дела твои, Эфир Горний… И всё же, я не понимаю, почему вы так уверены в том, что завтра мы покончим с этим делом. Вы вообще с какой стороны намерены за него браться?

- А с какой стороны взялись бы за него вы? При условии, что вас ну совершенно ничего бы не сдерживало, и вы имели бы право буквально разобрать этот городишко по кирпичику?

- Эм-м-м-м... Ну, я бы, разумеется, тщательно обыскал клуб «Шервуд». Думаю, там мы нашли бы ответы если не на все, то на многие из тех вопросов, что не дают покоя вашему покорному слуге. Вот только сделать этого я не могу; под такое Ноктус мне легенду кроить не станет.

- Вот. – Мерлин довольно потёр горбинку на носу, и воспарил над креслом (похоже, старый колдун делал это совершенно непроизвольно, и даже не особо замечая). – Именно этим вы завтра и займёмся.

- Вы собираетесь вломиться в «Шервуд» паля во все стороны шаровыми молниями? Ноктус не поймёт.

- Эх, было бы здорово, – Артур мечтательно прищурился, – это дело я люблю. Давно я никуда не вламывался, вышибая двери. Сжечь там всё к чертям, устроить обмочившимся от страха отрокам допрос с пристрастием… м-м-м-м, красота! Но нет, мы не будем нарушать общественный порядок, и портить имущество. Ваш покорный слуга просто устроит этому зданию глубокое эфирное сканирование. Обойдём их защиту, проникнем внутрь, поглядим, что там к чему, и, может, даже устроим поверхностный когнитивный анализ – ну, так, по верхам, чтобы никто не заподозрил псионического вмешательства. Да, да, Фигаро, я тоже умею действовать тонко, и не делайте такие глаза. Хотя вы правы в том смысле, что предпочтение я отдаю другим методам. Хорошая потасовка с взрывами, молниями и кинетическими ударниками успокаивает дух и настраивает на созерцательный лад... В общем, вытащим завтра с утра этого колдуна инкогнито и поговорим с ним по душам...

Глава 8

Конечно же, никакого «завтра с утра» не получилось.

Во-первых, Фигаро, разумеется, проснулся в начале двенадцатого, и ещё долгое время возился в кровати, не жалея покидать уютное лежбище до тех пор, пока маленькая печка основательно не протопит помещение. Благо у следователя не было и следа похмелья, зато лени, как обычно, имелось в достатке.

Артур, однако (старый колдун всю ночь спокойно продрых в невидимом кинетическом гамаке, фактически, левитируя под потолком), не стал корчить из себя истопника и нагревать воздух в комнате взмахами рук. Вместо этого Мерлин Первый долго зевал, чесал затылок, дрыгал в воздухе ногами, а потом ударился в пространный монолог минут на двадцать, что, мол, вот в старые времена (когда, понятно, и деревья были выше, и трава зеленее), колдуну званием около магистра и, само собой, выше, покидать кровать раньше полудня не полагалось, особенно при условии, что этот самый колдун полночи предавался обильным возлияниям. Почему? – вопрошал Артур, и тут же отвечал: да потому, что раз предавался, значит, думал, раз думал, значит, работал, а работа, сиречь занятость, у колдуна в этом мире какова? Правильно: напрягать котелок за те оставшиеся девяносто девять процентов населения планеты, которые этой обязанности всячески избегают. Компенсировать, так сказать, недостачу полезной работы в ноосфере. Фигаро осторожно поинтересовался, какой же это такой мыслительный процесс так сильно занимал господина Мерлина вчера вечером? Не о красном ли сухом вине? И, помнится, была ещё некая картошка...

- Кто картошку помянет, – дружелюбно отозвался Артур, – тому глаз вон. К тому же, мы её слопали, и теперь придётся идти в ближайшую ресторацию, поелику, как вы говорите, наш радушный хозяин гостей не кормит... А правильно мы у него вчера эту самую картошку спёрли! Можно было и не платить – перебился бы, дантист хренов... Ладно, вы пока умывайтесь, а я отлучусь минут на двадцать. Двери можете не закрывать.

Горячая вода в кране оказалась, действительно, горячей, полотенца слабо пахли затхлостью и каким-то средством для стирки, но были вполне себе чистыми, а под батареей парового отопления (которое, конечно же, не работало; дантист экономил) обнаружились вполне приличного вида домашние тапочки – три пары, видимо, с расчётом на гостей. Одни из тапочек – смешные зелёные полулапти с попонами – пришлись Фигаро как раз впору.

Следователь критически осмотрел свою физиономию в мутном зеркале над рукомойником, вздохнул, и полез в саквояж за бритвенными принадлежностями – сегодня щетина была уже слишком заметна для того, чтобы её можно было игнорировать.

С оттяжкой сбрасывая в раковину хлопья мыльной пены с лезвия трофейного «Золингена» Фигаро лениво размышлял, нельзя ли придумать какое-нибудь зелье, эликсир или, на худой конец, микстуру, дабы раз и навсегда избавиться от растительности на лице. Сам процесс бритья не то чтобы утомлял, но иной раз, в полевых условиях, в отсутствие горячей воды, доставлял мало удовольствия.

«Хотя давай начистоту: когда это ты в последний раз брился в полевых условиях? Агенты Особого Отдела работают в хороших гостиницах, вполне приличных съёмных апартаментах, ну, или, на худой конец, более-менее приличных домишках, если речь идёт о совсем уж окраинной работе... Ладно, допустим, тот шалаш на болотах, где вы на пару со старостой Дранвича выслеживали проклятущую русалку, пожалуй, исключение. Но, будем честны, шалаш-то был неплохой. Я бы туда на охоту… Или на рыбалку…»

Хлопнула дверь, и на пороге появился Артур-Зигфрид: румяный, весёлый и растрёпанный, бубнящий себе под нос какую-то немелодичную песенку. На колдуне был давешний кремовый плащ, небрежно наброшенный на плечи, а вот свой жуткий сюртук он сменил на более пристойный: сливочно-белый, прошитый на рукавах тонкой серебряной ниткой. В руках у Мерлина Первого болтался увесистый тряпичный свёрток, и пахло, как не мог