А до смерти четыре шага - Алексей Викторович Вязовский

– На какие вертолеты у вас есть допуски? – Бакли допил коньяк, достал записную книжку.

– На советские… – пожал плечами я. – Легкие Ми-2, Ми-4.

Энтони что-то черкнул себе, произнес:

– Я попробую договориться о вашей быстрой переаттестации в летной школе Лонг-Бич.

Раз пошла такая пьянка, попросил за Синтию. Так, мол, и так, работали вместе, представитель от ФБР все одно нужен – пусть ее закрепят за нами на постоянной основе.

– Тут есть какая-то другая… подоплека? – проницательно спросил Бакли.

Вот же старый хрыч. Как сквозь землю смотрит.

– Есть, – честно глядя в глаза, ответил я. – Вы давно в Штатах работаете?

– Пять лет.

– Поворот к цветному населению заметили?

– Они три года подряд бунтуют, – буркнул Энтони. – Как тут не заметишь?

– У нас в Комитете считают, – многозначительно произнес я, – это надолго, а может и навсегда. Я не в смысле бунтов, а про участие негров, латиносов в жизни общества. Иметь цветного в штате скоро станет модно, а потом и вовсе обязательно.

– Обратный расизм?

Энтони покачал головой.

– Хорошо бы иметь в штате женщину, да еще цветную. Чтобы в статистику включать. Улавливаете?

Бакли улавливал. Покивал мне. Но так, в сомнениях явно.

– Плюс она и профессионал неплохой. Если сработаемся – перетянем ее в отряд.

– Хорошо, я позвоню Толсону.

Ага, это тот долговязый заместитель Гувера, с которым мы заложников на пляже освобождали. Ну как мы. Я и Байкалов. А Клайд там был, как в стишке:

               Бык с плугом на покой тащился в трудах;

               А муха у него сидела на рогах,

               И муху же они дорогой повстречали.

               «Откуда ты, сестра?» – от этой был вопрос,

               А та, поднявши нос,

               В ответ ей говорит:

               «Откуда? Мы пахали!»

Мы еще немного пообсуждали кадровую политику «землян», завтрашнюю передачу военной базы в Сэнди-Хук, я поразглядывал образцы символики отряда, фотографии которых были в папке. Планету Земля закрывает треугольный рыцарский щит. Ну так себе… Ничего говорить не стал, зачем расстраивать Энтони? Отнесся он ко мне, можно сказать, по-доброму, после нашей установочной беседы провел по ВШК, познакомил с сотрудниками. У юристов я подмахнул договор, в котором были вписаны мои права и обязанности, в бухгалтерии мне выдали чековую книжку, строго предупредив брать все платежные документы, до которых смогу дотянуться. Дескать, хрен с ними, с террористами, а вот если ты не сможешь отчитаться по тратам… Попросили побыстрее открыть счет в американском банке.

Черт, а ведь это та еще проблема. Ну получу я зарплату в долларах на свой счет. А как их ввезти в Союз? А главное – зачем? Только менять на чеки. Или вообще могут попросить пожертвовать в Фонд мира – я ведь и в Союзе получаю комитетскую получку. Алидин в свое время обещал решить эту проблему, но потом между нами пробежал огромный черный кот по кличке Полумесяцев.

– Николас, имейте в виду! – добавил мне Бакли настроения. – Нас будет трясти ревизионный комитет. Там те еще зубры сидят… Американцы ради отряда увеличили свой взнос в ООН, а у них и так государственный бюджет по швам трещит! Спросят за каждый доллар!

Кто бы сомневался. Нация торгашей и банкиров. Впрочем, к ложке дегтя дали бочку меда. Во-первых, личный кабинет. Окна с видом на Манхэттен, телевизор, стереосистема, встроенная в шкаф. Поди все нашпиговано жучками, которые еще хрен выковыряешь, ну да и бог с ними – для тайных переговоров и встреч у меня есть безопасное местечко в резидентуре полпредства. Во-вторых, мне дали тачку!

Ну как дали… отвели в ооновский гараж на втором подземном этаже парковки, а там… Одно старье или неформат. Унылый «шевроле» Nomad в кузове универсал, гигантский Buick Wildcat – такой не припаркуешь на улицах Нью-Йорка. Плюс убогие Toyota Crown в унылой серой расцветке. Через полста лет такие тачилки коллекционеры ретромобилей будут с руками отрывать, а пока… Все было очень грустно.

Пока я бродил между машинами, из подсобки вышел крупный индеец с мощными плечами атлета. Классический такой. Меднокожий, с орлиным носом. На голове – бандана, из-под которой свисают какие-то грязные космы. Зато синий комбез на лямках чистенький, без пятен.

– Эй, что тебе там надо? – крикнул мне индеец, грозно нахмурившись.

А меня почему-то разобрал смех.

– Хао, Орлиный Взор! – я сунул обалдевшему этническому американцу руку, энергично пожал ладонь.

Мы померялись силушкой богатырской, я победил. Индеец скривился, представился:

– Я не Орлиный Взор, что за глупости?! Меня зовут Вихо, я начальник гаража.

– Хорошо, Быстроногий Олень, я запомнил твое имя.

Самое трудное было сохранить на физиономии серьезное выражение.

– Вихо!!

– А я Ник. Твой новый друг.

– У меня полно друзей, – скривился Вихо. – Новых не надо.

– А я думаю, что надо!

Извлек из кармана тоненькую стопку «Франклинов» – все, что мне выдали в качестве командировочных – помахал ею.

Глаза у Вихо загорелись. Вот что делает «Бенджамин-животворящий».

– Слушаю тебя, Ник!

– Вон та машинка… – я махнул в сторону красного «Мустанга»-кабриолета, что был припаркован возле подсобки. – Она гаражная?

– Да. Только пригнали. Сказали, что для помощницы секретаря Совета Безопасности. Господина Доусона. Я там проверил все – тормоза, масло, омывайку… Муха не сидела – совсем новая тачка.

– А давай я ее заберу.

– Ты?!?

– Я. Вот заказ-наряд… – я подал Вихо бумаги. И одновременно, оглянувшись, засунул механику в карман стодолларовые купюры. Четыреста баксов – как с куста. Все, что нажито… короче, все, что выдали в качестве командировочных на две недели. Ничего, у меня теперь есть чековая книжка, выкручусь.

Вихо потрогал свой карман, тупо посмотрел на документы. Потом на меня. На индейца напал ступор. Наверное, так быстро его никогда здесь не коррумпировали.

– Если что, скажешь, забрал Военно-штабной комитет, вот бумаги. Разбирайтесь с ними сами.

– Ага, понял.

– И с меня еще тебе доплатки – автомобиль буду здесь обслуживать.

– Ну оно само собой…

Я подхватил механика под локоток, повлек к «Мустангу».

– Так что за машинка, какого года?

Кабриолет оказался совсем свежий, 1968 года, механика. Стоял в нем двигатель V8 объемом пять литров и мощностью 275 лошадиных сил. Салон – белая кожа, кузов автомобиля имел классические американские формы с плавными линиями и округлыми формами. Передняя часть «Мустанга» была украшена большой решеткой радиатора и круглыми фарами. Сзади располагались вертикальные фонари и небольшой спойлер.

– До сотки разгоняется за шесть секунд… – Вихо наконец ожил, даже заулыбался. – Сейчас за ключами сбегаю, прокатимся.

Мы проверили, как все работает, пощелкали переключателями на приборной панели. У «Мустанга» был классический мягкий складной верх. Чтобы открыть крышу, нужно было сначала освободить два