А до смерти четыре шага - Алексей Викторович Вязовский

так в 1980-м грохнут Леннона. И все, никакого тебе воссоединения. Точную дату я не помнил – творчеством ливерпульской четверки увлекался в меру, больше фанател от тяжелого рока.

– Ты чего такой мрачный? – поинтересовалась Синтия. – Бюро меня тебе отдало в полное рабство – пользуйся, как хочешь! Лично Толсон вызывал, просил оказать всю возможную помощь.

Пососаться в туалете клуба мы уже успели, но большего мне Родригес не позволила, пообещав туманно продолжение «рабства» ночью.

– Таким соловьем разливался, – продолжала щебетать Родригес. – Если все гладко будет, то меня сделают заместителем начальника антитеррористического управления. Нового! Представляешь?

Ну вот, собственно, и стратегию выработали в Бюро. Синтия везде со мной, все фиксирует, да плюс один из замов должен быть по договоренности – американец. Выкачают «Гром» за полгода, а тут уже собственное управление готово, все методики и секреты внедрены, может, и параллельный отряд к тому времени натренируют. Что же все-таки штатовцы предложили Кремлю?

– Представляю… – я тяжело вздохнул, повернулся, разглядывая клуб.

Атмосфера тут была очень оживленной и энергичной. Музыка играла громко, и толпа плясала на танцполе, двигаясь в ритме с мелодией. Воздух был пропитан сигаретным дымом и запахом пота – теперь с одеждой придется что-то делать. Освоить местные химчистки?

Большая часть танцующих носили джинсы, футболки и кожаные куртки, а девушки – мини-юбки и высокие каблуки. Волосы у многих были длинными и уложенными в стиле «утиный хвост». Публика была смешанная – негры, белые, латиносы. Разве что индейцев не хватает и азиатов.

– Ты уже решил, кого возьмешь себе первым замом? – Синтия допила пиво, потеребила меня за руку. – Меня попросили напомнить тебе о договоренности…

– Помню я! – Волна раздражения накатила внезапно. Вот вроде все идет как надо – Синтия в короткой расклешенной юбке показывает мне свои аппетитные коленки, тяжелая грудь призывно колышется под блузкой, музыка опять же забойная играет, ноги так и несутся в пляс. А на душе тяжело.

– Может, я могу как-то помочь? – Синтия явно растерялась после моей вспышки.

– Сколько получает полицейский в Штатах?

– Смотря какой.

– Ну не комиссар полиции, а допустим – инспектор.

– Где-то тридцать, максимум сорок тысяч в год. Плюс-минус. Есть каунти, в которых…

– Каунти?

– Это типа округа. Так вот есть богатые каунти, которые платят много.

– Помнишь такого Дэрила Гейтса из Лос-Анджелеса?

– Инспектор, который у себя в округе сделал СВОТ?

– Да, он еще на конференции рассказывал об опыте отряда…

Синтия воззрилась на меня с удивлением:

– Ты хочешь его захантить?

– Что?

– Ну переманить…

– А почему бы и нет?

Я рассказал Родригес о нашей штатке и бюджетах, чем поразил ее невероятно.

– Сколько-сколько ты получаешь?! Я тридцать пять в год после налогов имею!

Да, в Бюро и правда есть «стеклянный потолок» – дамы там не приветствуются. Но это не моя проблема. На самом деле я хотел захантить не только Дэрила, но и всех его лучших полицейских из СВОТа. Это лучше, чем учить людей с нуля.

Не дав мне додумать эту ценную мысль, диск-жокей клуба поставил «Голубые замшевые ботинки» Элвиса Пресли:

                          Раз – это из-за денег,

                          Два – это ради шоу,

                          На три – приготовься,

                          И начинаем, киска!

Синтия мне показала глазами на танцпол. Ноги сами пошли в пляс, но потом сто процентов захочется пить.

– Иди, я найду официантку, что-то она про нас совсем забыла. Закажу еще пива и приду к тебе.

У бара было не протолкнуться, но мне удалось поймать подавалку на кассе, грозно напомнить о себе. Миленькая негритяночка испуганно пискнула, что все пиво «пяти звездочек» будет у нас на столике через минуту.

А на танцполе Синтию зажали три чернявых хлыща с прилизанными волосами. Один уже успел, кажется, ее полапать и получить пощечину. Вон, держится за лицо. Другие что-то кричали, напирая. Что-то вроде «Пьеза ди марло» и прочее итальянское нецензурное. Мля, опять повторяется Ленинград. Сейчас я им втащу, они схватятся за ножи… Только вот моя гэбэшная корочка тут не играет. Да и дипломатический паспорт на местных копов вряд ли подействует сразу… Тут меня и торкнуло. Вот оно! Ленинград. Рыженькая ирландка! Синтия № 2. Как ее? Точно, О`Тул. Если все сложилось, Захарец выслал к хренам американку обратно. А она мне кое-чем обязана. Надо ее найти и предложить поработать моей помощницей. Дзагоеву все объясню про случай в Питере, несостоявшаяся балерина, все дела… Адрес и телефон попрошу узнать Синтию № 1. Кстати, ее уже пора спасать – итальяшки прижали агента к стенке, совсем обнаглели.

Я словно ледокол прошел через толпу, схватил двух парней за шеи, прижал к себе. После чего сильно сжал пальцами в районе сонной артерии. Там находится блуждающий нерв, итальяшки потрепыхались, но почти сразу «поплыли».

– Эй, ты! – третий отскочил прочь, полез в карман. Что у него там? Нож? Пистолет? Надо ломать. А потом разбираться с копами. Черт, как некстати.

Тут Синтия не сплоховала. Ударила ногой в пах третьему, после того, как он согнулся, взяла руку на излом за спину. Все-таки агентов ФБР чему-то учат.

Вокруг нас уже образовалось пустое пространство, я увидел, как диджей кому-то машет рукой. Охране?

– Дон Бананно знает о ваших безобразиях? – я разжал пальцы, «мои итальянцы» начали приходить в себя. Оттолкнул их к стене, наставил палец.

– Сейчас же убирайтесь отсюда и забирайте своего дружка. Иначе я расскажу все дону Бананно и его консильери.

На самом деле никакого дона, а уже тем более консильери, я не знал. Но в Нью-Йорке очень сильна итальянская мафия. Кроме семьи Карлеоне мне в памяти из фильмов запало только забавное название мафиози с необычной фруктовой фамилией. Или ягодной?

Итальянцы открыли рты. Закрыли. Я кивнул Синтии, она отпустила своего подвывающего обидчика. Дружки, переглянувшись, подхватили главного страдальца – и по морде получил, и по бейцам – под руки, потащили прочь. Диджей быстро сориентировался и сразу врубил «Good Golly Miss Molly». Публика пустилась в пляс, а мы вернулись за свой столик. Пара охранников, что появились на входе, оглядели зал, после чего развернулись и свалили. Неужели пронесло?

* * *

– Тоже Синтия?!

Родригес вспыхнула, словно горсть пороха, в который Ваня меня ткнул во Вьетнаме лицом. Я невольно потрогал свой лоб, щеки… Пороховые оспины уже совсем сошли, кожа стала гладкой, упругой. Прямо как в рекламе соответствующих лосьонов и кремов.

– А что такого? – пожал плечами я, потом снял пиджак, накинул Синтии на плечи. Ночью со стороны океана потянуло холодом, и дневная жара полностью ушла с улиц «Большого яблока». – Ну тезка, хорошая девушка, я ей немного помог в Ленинграде.