Барин-Шабарин 7 - Денис Старый

А потом поезд. Да, вагон так себе. Сидячий, простые лавки, но и это просто прорыв. Там, за окном, снега, а я еду в тепле и с чаем. Потому добрался до Екатеринослава с комфортом, но может не настолько быстро, как хотелось. Приходилось даже останавливаться на некоторое время, чтобы расчистить снежные завалы, но не критично. И строились железные дороги чаще на насыпях, возвышенностях, так что снега должно быть поистине очень много, чтобы сообщение остановилось.

И поезда были забиты людьми, причем в разные стороны. Я и не предполагал, что такой товарно-пассажиропоток может быть в этом времени.

А потом, в Екатеринославе…

Сплошной самообман. Ведь я же ехал домой для того, чтобы увидеть жену, повоспитывать хотя бы пару деньков сына, чтобы он вообще, пусть и достоверно, но помнил, как отец выглядит. Может быть, даже просто выспаться…

Сплошной самообман. Может, в какой-то степени я сам тому виной, так как за два дня до своего отбытия в Екатеринослав послал письма многим директорам заводов, Емельяну Данилычу, даже графу Бобринскому отписал, что, если хочет меня увидеть, то это вполне возможно, ведь от Киева до Екатеринослава была проложена железная дорога, и расстояние в пути составляет меньше одного дня.

Вот и собрались все и каждый, граф только запаздывал. Приходилось время мне проводить не столько с семьёй, сколько в судорожном, наспех, изучении отчётов, графиков. И научил же на свою голову, составлять обширную отчётную документацию!

— Господин Фелькнер, все шабаринки отгружать на Севастополь! — немного усталым, но решительным голосом требовал я.

— Но как же Петербургский Фонд самой великой княгини Анны Павловны? — испуганно отвечал мне директор Луганского завода.

— Ссылаетесь на меня! — строго сказал я. — И не нужно перечить мне! Напомнить о том, как вы отнеслись к первым шабаринкам? Саботаж был. А сейчас армия и флот просит вас. Через фонды отгружать на войну — тратить время!

Да, вероятно, если бы я сейчас объяснил, зачем нужны шабаринки в Севастополе настолько срочно, что я приказывал забрасывать литье всех остальных пушек, что мы запланировали наступление, то Фелькнер в обязательном порядке согласился бы. У него появилось бы оправдание, почему будут задерживаться заказы Петербургского фонда Вспомоществования армии и флоту.

Ну, по крайней мере, от меня такая важная для противника информация исходить не будет. Надеюсь, что и другие не станут распространяться. На всех совещаниях о секретности говориться отдельно, даже расписки были взяты у генералов, на что они сильно обижались.

— А вы, господин Нифонтов… Считаете, что я не договорюсь со своим тестем, чтобы не только лишить вас должности директора завода, но и отдать под арест? Вы собираетесь оставаться при должности и чине и продолжать свои преступления? — жёстко говорил я. — Встать! Там, на войне, лишний кусок тушеного мяса за счастье солдату, а сладкое сгущенное молоко позволяет и вовсе забыть о тягостях войны. Они там кровь проливают за всех вас! Где пятнадцать процентов отгруженного товара? И кому вы его отгрузили? По накладным это не совсем понятно! Испортился? Тушеное мясо и сгущенное молоко испортилось? И такое появилось в магазинах Екатеринослава?

Да, понять, кто ворует, а кто честно исполняет свои обязанности всего за два дня пребывания на месте было не понять. И окажись бы Нифонтов, директор мясомолочного завода под Харьковом, более грамотным, так я бы и не нашёл тех хищений, которые сейчас по документам легко просматриваются. Идиот! Он же сам предоставил на себя доказательства преступлений!

Я прекрасно понимал, что воруют все, или почти все. Осознавал я и то, что далеко не всё смогу разузнать и отследить. Тем более, что многих грамотных людей я забрал с собой на войну. И сейчас они осуществляют снабжение уже полноценного корпуса. И делают это… Нормально. Просто не могу представить себе такую интендантскую службу, о которой можно было бы сказать, что она работает великолепно. Всегда чего-то не хватает. А если есть то, что в избытке, так тоже плохо, ибо тратятся государственные деньги не рационально. Неблагодарная работа и служба у интендантов. Но что поделать? А, ничего! Работать!

— Вы все должны понимать, что я вернусь с войны. Вернусь и с каждого спрошу. Спрашивать будем по закону. А где и без него. Большинство из вас, присутствующих, имеют дома, богатые выезды, немалые деньги на счетах Губернского банка. Цените, что имеете, чтобы не потерять всё и не отправиться на Сахалин! — уже в сердцах говорил я.

Боковым зрением заметил, как на меня посмотрел Александр Карлович Сиверс. Он также присутствовал на этом совещании, где подводились итоги предыдущим двум суткам… не дням, а именно суткам непрекращающейся работы по частичному аудиту производства. А также по составлению нового стратегического плана развития и поставок продовольствия и промышленных товаров.

Исполняющий обязанности губернатора Екатеринославской губернии Сиверс явно растерялся. Он, как я уже понял, постепенно, но неуклонно пытался переводить рычаги управления губернией на себя. К примеру, он снял двух градоначальников. Я нашёл время, проверил, за что и почему были сняты люди, которые некогда были поставлены мной. Согласился с решением Сиверса в целом, но разговор был жёстким. Такие решения без меня приниматься не могут! Указал Александру Карловичу на то, что почта на Севастополь работает исправно, как и можно было отправить письма с любым обозом.

— Если я на войне, господин Сиверс, то это значит лишь одно, что после окончания войны я вернусь сюда и наведу те порядки, которые способствовали процветанию Екатеринославской губернии! — жёстко я сказал тогда вице-губернатору.

Да, все бумаги о том, что я губернатор Екатеринославской губернии, императором подписаны. Хотя и для Сиверса, и для меня самого очевидно, что, скорее всего, с губернией мне придётся расстаться. Даже здесь, в Екатеринославе, бытует мнение, что уже в скором времени меня пригласят на работу в столицу Российской империи. Учитывая косвенные признаки, некоторые намёки от наследника российского престола, я также почти уверен, что в скором времени переберусь в Петербург.

Да, некоторые считают, что лучше быть хозяином небольшого домика, чем быть заместителем хозяина в доме побольше. Но плох тот солдат, кто не носит маршальский жезл в рюкзаке. Чтобы менять Россию, нужно становиться рядом со штурвалом, а не плыть на лодочке неподалёку от корабля.

— Я не хочу обвинять огульно, пусть и поставки с каждым месяцем все уменьшаются, — заканчивал я совещание. — Но каждый из вас должен понимать, что на тот момент, когда Россия сражается, когда