Код Гериона: Осиротевшая Земля - Людмила Брус

– Ты, значит, с ними?.. В ловушку решил затащить?.. – зашипела она, резко ставя его на ноги. – Ну, ну… Апостол должен был натаскивать вас получше… Все-таки выследил. Выследил, холод и мрак…

– Ты про Извергов? Я не с ними, клянусь памятью отца, – торопливо промолвил Рэнди, почти не имея сил сопротивляться всепоглощающему страху.

– Даже врать как следует не научился, – лезвие надавило на кожу сильней. На грани голодного обморока, с гудящей от побоев головой и связанными руками, Рэнди мало что мог ей противопоставить и понятия не имел, куда потом бежать. Её присутствие само по себе внушало мысли о безнадежности. О смерти.

– Снегу тебе в рыло! – выругался он, ощущая, как расходится под металлом кожа. – Я от этих мразей дважды пострадал! И в первый раз – ещё до того, как родился! И в Мирный шёл один, с топором да ножиком, не ради старого жулика, а чтобы помочь родителям и брату!.. В Мак-Мёрдо эпидемия, каждый день умирает по десятку, а под стенами и вправду Крестители! Мои зажаты с двух сторон и без лекарства…

– Стоп-стоп-стоп!.. – выдохнула Фокс прямо в ухо пленнику. – Хочешь сказать, десяточка Крестителей осадила город?..

– Ладно, я наврал… Их больше!.. Что-то около двухсот! – с неохотой признал Рэнди. – Но про оружие я говорил правду. Оружие у них что надо, и если бы не эпидемия, они взяли бы Мак-Мёрдо меньше, чем за день.

Сбитая с толку, Фокс замерла на месте, пытаясь сообразить, насколько можно верить словам чужака. Их лица соприкасались: Рэнди чувствовал щекой нечистоту её накрашенной кожи и с отвращением думал, что когда приходит пора сбывать награбленное, Фокс и её дружки въезжают в тот же Рэйлтаун умытыми, выдавая себя за мирных купцов.

Рука главы Потерянных Детей все еще держала его за волосы, но хватку хоть немного, да ослабила. Нож по- прежнему оставался у горла, но уже не резал.

– Если ты не от Князя, то где взял карту и почему решил идти в Мирный? – продолжала допрос Фокс, обдавая его запахом дыма и чего-то непривычного, на удивление сладкого. И Рэнди снова послушно выложил ей правду: смысла хитрить больше не было, а злить эту фурию сильней – и подавно. К этому времени она уже опустилась в кресло, потянув пленника за собой и усадив спиной к себе.

– Топать в Мирный смысла нет, потому что город вымер, – выдала она, дослушав его рассказ. – Одна большая могила.

– Значит, это правда… – прошептал Рэнди, готовясь к тому, что придётся бороться со слезами, но его глаза неожиданно оставались сухими. – Вы пробрались туда и всех вырезали. Вы об этом и говорили по дороге, так?

– Не совсем, – мерзавка переходила к сути нарочито медленно. – Когда в Мирный пожаловали мы, добыча оказалась самой богатой за всю историю банды. Мы так и не смогли вынести всё, что хотели. Только вот живых там уже не было. Кто-то подох от болезни, которая там разразилась, у кого-то хватило ума удрать раньше. Я проверила: одним из первых убежал докторишка, к которому тебя послали… Рейнард как его там… Ты бы так и так никому не помог – и скорее всего, заразился бы сам.

Разум Рэнди останавливался на каждом слове, каждом звуке, отчаянно стремясь распознать ложь. Одна из его связанных рук нещадно щипала другую. Да что там – он бы позволил отрезать себе палец, только бы проснуться от кошмара, в котором он стал пленником бандитов-отморозков, неспособным исполнить главное обещание в жизни.

– Ни антибиотиков, ни сывороток, ни даже наркоты: те бедняги опустошили почти весь медблок, – продолжала женщина, но теперь в ее голосе не было и тени насмешки.

– Они надеются. Они меня ждут, – Рэнди опустил лицо на связанные руки, уже не заботясь о том, чтобы выглядеть невозмутимым. Путь начался лишь недавно, а надежды уже никакой. Зря он оставил отца и брата, зря бросил больную Масако, зря настроил против семьи остальных горожан… Никогда еще ему не было настолько наплевать на себя и на то, что о нем подумают.

Особенно такое отребье…

– Жизнь, детка, – штука несправедливая, и от надежды мало что зависит. Тебе и так непозволительно повезло. И от Крестителей свалил, и от эпидемии, и ребята мои тебе не выпустили кишки – потому, что мне сегодня захотелось проехаться с ними. Если тебя это утешит, после разграбления Мирного полегла половина моего отряда – похоже, от той же пакости, которая сейчас терзает твой город. А они мне, между прочим, тоже как семья.

Дверь в комнату скрипнула снова, и секунды через три кто-то поставил на стол стакан. Фокс встала, оставив пленника в кресле, и бросив кому-то тихое «спасибо», сделала несколько глотков. Конечно, она же требовала воды…

– Вы-то… Вы-то как уцелели?… – горько вопросил Рэнди.

– Как нас до сих пор Земля носит, да? Удача, парень, и ничего кроме нее; не зря наша банда поклоняется Фортуне. Ты ведь тоже не заболел и даже не разбился, когда упал. Так и твоя семья может уцелеть… А может и нет. – голос Фокс стих до полушепота.

Рэнди впервые в жизни захотелось крови, захотелось разрезать этой твари горло от уха до уха и увидеть, как она зальет землю красным под ногами. Эту женщину он ненавидел сильнее, чем Крестителей; до сих пор те были для него кучкой слабо различимых фигур, абстрактной угрозой вроде разрушительных зимних ураганов, которых легко бояться, но невозможно ненавидеть. Фокс и ее банда были обоняемы, осязаемы и, если снять с головы мешок, зримы. Они воплощали все, что было отвратительно нормальному человеку. Они должны были сдохнуть.

– Ничего важного я не знаю. Золото вы забрали… Теперь-то я вам зачем? – Рэнди понимал, что отпускать его не собираются и хотел бы хоть немного развеять туман над своей судьбой: скормят ли его собакам сразу или дождутся настоящего голода?

– Ты нас видел! Ты знаешь, где мы находимся! – продолжала Фокс, хотя несколько минут тому назад сама заставила Рэнди отгадать место.

– Выходит, смерть?..

– Смерть смертью, а сейчас и пожрать не помешает. Наоко, займись, а? – сказала Фокс.

Кто-то снова потянул пленника за стянутые руки, а затем аккуратно повел вниз по лестнице. Когда спуск был окончен, пленника освободили от мешка, и тот наконец-то, вдохнул побольше воздуха и осмотрелся. Первой, кого увидел юноша, была круглолицая девушка с узенькими темными глазами и дружелюбной улыбкой. Бесчисленные разноцветные заколки поблескивали в ее черных волосах. В одной руке она держала светильник с ворванью, в другой – только что сдернутый мешок. Ростом Наоко приходилась Рэнди по плечо и утопала в исполинских размеров оранжевом пальто, которое волочилось за ней по камням.

– Ничего не поделаешь, – сочувственно сказала она. – Либо с ними, либо труп. Главное – чтоб не серебро с золотом искать… Умереть – оно и то легче!

Они шли по длинному туннелю с изрытыми, изрезанными стенами, что полностью подтверждало догадку Рэнди о серебряной шахте. Местами в потолок упирались металлические крепления, а под стенами ютились остатки брошенной техники, которую нынешние обитатели постепенно разбирали для повседневных нужд. То здесь, то там на стенах мерцали пятна фосфорической плесени; издалека их можно было принять за призраков. Слухи же о нечистой силе, населявшей эту шахту, вероятно, пустили сами Потерянные Дети, чтобы не подпускать незваных гостей.

Обострившийся нюх уловил дразнящий запах жареного мяса; рот затопило девятым валом слюны. Наоко привела его в просторный зал, где тепло светился очаг, отбрасывая красные сполохи на лица находившихся там людей: их было здесь чуть больше тридцати. Они были одеты, как и большинство жителей Антарктиды – в плащи, куртки и штаны из собачьих шкур да кожи морского зверя, войлока, а также военную форму Золотого века, увешанную металлическим и резиновым хламом, призванным усилить защиту. Одному из собравшихся – лысому парню лет двадцати пяти – недоставало носа. «Этого знаю заочно», – подумал