Код Гериона: Осиротевшая Земля - Людмила Брус

я вчера обратился – молодой человек лет двадцати. – Отправили мы вчера пару ребят искать эту вашу воровку на нижних ярусах… И знаете что? Их до сих пор нет!

Этого мне только не хватало: чтоб в Семи Ветрах поднялся переполох и чтоб я оказался в него втянутым!

– Хайдрих в курсе?

– Мы сообщим ему, если не отыщем парней до конца дня.

– У вас никакая банда не орудует?

– Смеетесь? Все банды мы перевешали: Мизрахи, Вартанянов, здешних де ла Серна, чтоб их морские черти… Ну, кроме тех, кто признал новую власть и согласился с нами сотрудничать. Да и тех держим в чёрном теле! – он выразительно ударил кулаком о ладонь.

– Но на самых нижних ярусах пусто, ведь так?

– Так! И доступ туда мы перекрыли, чтоб любопытные не шарахались… Тут ведь вот какое дело: те, кто туда забредает, может сойти с ума.

– Ого! Еще одна городская легенда?

– Слушайте, я и сам, когда был пацаном, обошел по грудь в водице затопленные склады и дошел до тех мест, что внутри горы, у подножия которой построили Семь Ветров. И правильно, что переходы туда замуровали. Я там нарвался на бабу с осьминогом вместо головы. Щупальца росли в длину и сами ко мне тянулись – серые, скользкие… А вместо пальцев знаете, что у нее было? Лезвия. И груди – как два пустых мешка.

Интересно, что сказал бы на это Рид?..

– Кому-то повезло больше: они встречали там красавицу, и она приказывала держать язык за зубами. Но вы знаете: у детей он как помело. И если кто-то разбалтывал тайну, в следующий раз его там ждали чудовища… Не смотрите так, я, блин, знаю, что это глюки. Но неспроста ж их видели многие!

– Ясное дело. Подземные газы, ядовитая флора, токсичные бактерии. От всей этой гадости нужно держаться подальше. Хайдрих правильно сделал, что велел все перекрыть. Но что если ваших товарищей придется вытаскивать оттуда?..

– А мы, если что, через… – начал было Зрячий, но вовремя спохватился. – Ладно, до скорого, заболтался я тут, а мне в караул пора.

– Удачи в поисках!

С одной стороны – какой местный не любит посмеяться над наивными приезжими? С другой – не та сейчас ситуация, чтобы шутки шутить; к тому же, к исчезновению людей мог приложить руку метаморф. Чем гадать, лучше самому посетить «гнездо кошмаров», о котором сказал этот парень. Но прежде чем соваться в сырые, проржавевшие и не очень чистые места, я решил дождаться встречи с помощником Гласса. И когда я вернулся в отель, то попросил Джека заказать у Захарии снаряжение альпиниста и запчасти для моего ружья – непременно с доставкой.

Через час Юкка появился на пороге с рюкзаком старого барахла, глядя так, словно хотел затолкать меня в ржавую бочку и скинуть в море. Но когда я заказал в номер ланч на троих, враждебность испарилась вмиг. Надо было видеть, сколько еды может влезть в одного костлявого юношу!..

– Давай-ка к делу, Юкка, – начал я. – Захария не просто так взъелся на тебя за ту перчатку, так?

– А что? – парень по-прежнему был начеку, но любопытство и предвкушение барыша были, можно сказать, написаны у него на лице большими буквами.

– А то, что мне нужна пара, а где её взять, твой босс не говорит.

– И я без понятия! – сказал парень, запихивая в рот кусок пирога с чайкой. Целиком.

Я выложил перед собой на стол бумажную трубочку с сахаром. Повертел между пальцев и многозначительно посмотрел на гостя.

– Память-то напряги!.. Ты ж не старый дед в конце-то концов!

– Мало! – нагло выпалил юнец, кивая на сахар.

Поборов желание свернуть ему шею, я достал вторую порцию.

– Вы как маленький, честное слово!..

Не люблю включать «режим подвыпившего боцмана», особенно с теми, кто заведомо слабей меня, однако жизнь то и дело вынуждает… Я вскочил с места, заломил мальчишке и придавил его головой к столу, так что послышался стук. Увечий ноль, следов – тоже, зато эффектно, особенно на контрасте с гостеприимством и добротой.

– Касаткин сын! По-твоему, я не знаю, что вы на пару с Глассом торгуете краденым, и ты для него по городу шакалишь? – прорычал я наобум. – Я здесь не с кем-то, а с Хайдрихом веду дела, понял? И если я ему хоть намекну…

– Не надо! – умоляюще всхлипнул подросток. – Убейте лучше сами! Выколите глаза, повесьте, зарежьте, только ему про меня ни слова!..

– Шакалит! И надо думать, не первый год, – пробурчал Джек себе в усы.

– Так что, будешь говорить, с кого снял эту драную перчатку, или отвести тебя на «Пайн-Айлэнд» за ухо?

Подросток тяжело выдохнул.

– Мне об этом говорить опасно.

– Почему?

– Я её и вправду спёр.

Сидевший справа от меня Джек так и покатился со смеху, я, признаться, тоже был на грани.

– У кого, приятель?

– Не у кого, а откуда. Я хозяина в глаза не видел, – пробормотал Юкка, ёрзая и пытаясь придать телу такой угол, при котором скрученная рука болела бы меньше. – Я тогда на «Пайн-Айлэнде» полы драил да Хайдриху со Зрячими за обедами бегал. Смотрю – на полу валяется у лестницы в трюм… Ну, я её и забрал. Уж как она меня выручала зимой на рыбалке!.. Только ясное дело, на лайнере я её не палил и вообще скоро ушел оттуда.

– Что ж ты в Зрячие пойти не захотел? Ходил бы с пушкой, как положено мужчине, а не на побегушках у старого хрыча.

– Не люблю Хайдриха. Про него даже среди Зрячих ходят слухи, что он отрезал кому-то ногу. А виселицы на «Пайн-Айлэнде» я и так помню. А Гласс хоть и орёт, как стая поморников, но весь вред от него в том, что потом полдня в ушах звенит…

Я отпустил парня, усадил обратно и плеснул ему ещё чаю.

– Пей, травить не стану. Пей и рассказывай.

– Ну так вот, когда я уже работал у Гласса, то решил ему эту перчатку продать. Сказал, что это моя собственная. Тот не поверил, стал орать, даже палкой по плечу треснул. Сразу догадался, зараза, где я её раздобыл. Затем успокоился, перчатку забрал и велел про неё помалкивать. Сказал, что иначе мне крышка.

– Хоть заплатил?

– Да фигушки.

– Зато ты уже наполовину оплатил моё молчание – своим рассказом. Может, ты что-то странное видел или слышал в день, когда перчатку нашёл?

– В тот день они прямо на лайнере кого-то ловили и в кого-то стреляли – говорят, недобитого террориста из деласерновских. А ещё раньше блуждающая звезда в океан грохнулась. Я тогда спал на главной палубе и всё проглядел. Зато видел, как потом Зрячие что-то с лодки на палубу поднимали. Какого-то морского чёрта – здоровенного, в панцире.

– Живого?

– То ли дохлого, то ли спящего.

– Он был похож на человека?

– Был…

– Что с ним делали?

– Пёс его знает. Зрячие меня заметили и прогнали, а я, дурак, не догадался спрятаться…

Вот и складывается факт к факту, деталь к детали. Пожалуй, Рахманова с «железными братьями» сегодня можно будет порадовать. Впрочем, подожду: ведь пока нет доказательств, что владелец перчатки до сих пор жив… А давать ложную надежду…

– Теперь-то вы меня отпустите? – спросил помощник Гласса с мольбой во взгляде.

– Э, погоди! – сказал я. Мне нужно знать, есть ли у вас в мастерской помещения, куда Захария тебя не пускает?

– Ага. У него есть что-то вроде подсобки, которая всегда на замке.

– Он открывал её при тебе?

Но тут паренёк вновь ощерился, как хищное животное, словно не он несколько минут назад молил о пощаде. Он, вероятно, считал, что Гласс держит там особо ценный товар в ожидании «особого клиента».

– Если хочешь обокрасть старика, я сдам тебя первым!.. И плевать, что там потом…

– Побойся морского дьявола, Юкка! Никто никого грабить не собирается: мне здесь ещё бизнес делать. Уносить оттуда я ничего не стану. Я должен только посмотреть.

– А я – не пачкать рук, – отрезал Юкка, давая понять, что и его жадности есть предел. Гласса он, возможно, не любит, Хайдриха – ещё больше, но есть дела, участвовать в которых он не станет, ни за сахар, ни под угрозами.

– Когда я